Так просто... Книга 2
Шрифт:
— Спасибо, но не стоило. Я могла бы и сама. — Было как-то не очень приятно, что кто-то посторонний рылся в её вещах.
— Это моя робота, мисс Монро.
Амалия мило улыбнулась, слишком мило, как показалось Джейс, и ушла.
И вот она стояла в комнате Марка, которую по всей вероятности, он решил уступить ей. Ладно, черт с ним, с его играми, она слишком устала, чтобы думать об этом сегодня. Сначала душ.
Она и в самом деле нашла вещи в том отделении комода, на которое ей указала Амалия. Все они были разложенными аккуратными ровными стопочками. Джейс выудила свою пижаму, короткие хлопковые
Ей не показалось странным, что её тубы и баночки с косметикой соседствуют на полке с шампунем и одеколоном Марка. Что в стаканчике стоят две зубные щетки, только одна из которых принадлежит ей. Усталость брала свое. Поэтому, она просто стояла под сильным каскадом теплой воды и наслаждалась тем, как водный поток массирует напряженные мышцы, помогая им расслабиться. Ей казалось, что она могла простоять вот так час, а то и больше. Но тогда она может здесь уснуть, свернуться на кафельном полу клубочком и отключиться.
Джейс вышла из душа, обмотав полотенце вокруг тела и подгибая один уголок за ткань на груди, нашла на тумбе свою массажную щетку и, прежде чем почистить зубы, расчесала волосы и заплела их в две свободные косички.
Вернувшись в спальню, она стала разбирать кровать. Аккуратно сворачивала покрывало и улыбнулась, вспоминая, как пришла сюда, к Марку, после потрясающей ванны, что она впервые принимала за свою жизнь. С ароматной пеной, такой густой, что играясь, пробовала класть на неё разные предметы, как-то шампунь или крем, и, смеясь, смотрела, как мыльные пузырьки медленно поглощают их. Тогда она была такой девчонкой. Наивной и беззаботной. Потому что, как можно еще было объяснить то, что ей пришло в голову, остаться спать в этой комнате с Марком? Пусть на самом краешке, на полу, но рядом с ним. Этот дом тогда пугал её.
Он пугал и сейчас.
Ей казалось, с того дня прошла целая вечность. Что все это было не с ней. Тогда жизнь и в самом деле казалось сказкой, где был дворец, в котором жил прекрасный принц. Её принц. Она влюбилась в Марка не сразу. Когда он первый раз приехал в Долину, к ней, и повез на пляж, он жутко её раздражал. Папенькин сынок! Богатенький пижон, которому все блага мира достались на золотой тарелочке, а он этого не ценит. «А ты? Что в этой жизни сделал ты? Сам?»
И когда он вызвался поехать с ней к торговому центру, чтобы раздавать там флаеры, она думала, что он блефует. Не выдержит и пяти минут. Да, она хотела посмеяться над ним. Но Марк выдержал. И вот тогда, пожалуй, она впервые посмотрела на него как-то иначе. Он бы мог заработать куда как больше и раздать и те проспекты, что были у него и еще кучу других. Но он помогал ей. Так искренне. И это был её первый такой большой заработок. Что-то около семидесяти долларов за два часа работы! Она летом в магазинчике зарабатывала меньше!
А потом был тот Рождественский прием… Ей так хотелось быть рядом с Марком каждую минуту, потому что так она чувствовала себя увереннее на этом празднике жизни, где она была чужой. Но он избегал её. А потом пригласил на танец.
Сколько раз она наступила ему на ноги? Она не помнит. Но эти слова Марка: «Танцы в крови у всех девчонок.
А потом, было самое сказочное, самое волшебное для неё время, когда они каждую свободную минуту проводили вместе. Пока… а вот об этом думать сейчас совсем не хотелось.
И в этом ей помогла внезапно открывшаяся дверь, что прервала весь поток мыслей. Джейс удивленно округлила глаза и только смогла вымолвить:
— Марк?! Что… что ты тут делаешь?
Он и сам замер, на какое мгновение, на пороге комнаты, окидывая её быстрым взглядом с ног до головы.
— Если ты еще не забыла, это моя комната.
— Да?! — вот дура! Джейс прикусила губу, ругая себя. — Да… тогда я… тогда мне… Амалия сказала…
— Это я попросил её. Все в порядке Джейс.
— В порядке? — паника, как цунами, накатывала на неё, грозя затопить с головой. — Как, в порядке? То есть ты?.. Ты собираешься спать здесь?!
Он видел её растерянность, беспомощность. Но не страх. Нет. Но ему показалось, что этой своей панической обороной она отвергает его. А это было больно. И он, сам того не ожидая, видимо, чтобы не показать, как сильно ранило его это её удивление, выдал:
— Джейс! Успокойся! Да будь ты сейчас хоть самой последней женщиной на Земле, я не собираюсь с тобой спать, в том смысле, в котором ты подумала.
Он видел, какой болью отразились его слова на самом красивом личике на всем свете. Но, черт возьми! Он хотел причинить ей боль. Не физическую. Душевную. Специально все это время вел себя с ней, как последняя скотина, избивая её словами. Он хотел видеть ненависть в её глазах. Потому что, только эта непреодолимая стена могла уберечь его от одного единственного шага: подойти и коснуться её; прижать к себе и уже никогда и никуда не отпускать. И шептать, и кричать, и доказывать вновь и вновь: «Ты моя! Моя! Только моя!». Но как в самом себе примирить эту ненависть и любовь, он не знал. Вот и вел себя так… Но, наверное, так лучше. И для него, в том числе. Так у него есть шанс выдержать самому. Потому… Потому что…
— Тогда, — Джейс прижала покрывало к себе и смело посмотрела на него. — Тогда ответь мне: зачем я здесь? В этой твоей спальне? В доме полно гостевых комнат…
Что ей сказать? Он не знал. Но и правду говорить не собирался. А все эта Амалия! Подошла, когда он позвал её, и с такой ехидной, все понимающей улыбкой, выдала: «Мне отнести вещи мисс Монро в гостевую? В какую именно, сэр?». И что он мог ответить? Позволить какой-то горничной так отзываться о Джейс? Нет, с неё и так достаточно его издевок и угроз. Это только его прерогатива. Больше никто на всем свете не смеет унижать и оскорблять её, он не позволит. Но еще, он хотел этого сам. Хотел, чтобы она была рядом. И тогда это спонтанное решение казалось ему правильным. Но вот сейчас он не был в этом уверен.