Так совершается подвиг(Рассказы)
Шрифт:
— Знаете, ведь тогда я не мог ослушаться, не выполнить приказ своего командира. Но я не переставал думать о его спасении. До траншей боевого охранения я добрался в рекордный срок. Как только я немножко отошел от Мирошниченко, то сейчас же сбросил с себя проклятую ношу и, привязав к ногам пленного ремень, поволок по снегу со скоростью хорошо тренированного лыжника. Такой способ передвижения очень быстро привел гитлеровца в чувство, и остальную часть пути он резво бежал впереди меня, задыхаясь от усталости. Впрочем, и я чувствовал себя не лучше. Добравшись до своих, я едва сумел указать, где остался сержант.
Все выяснилось через несколько дней. Из фронтового госпиталя, где находился на излечении Мирошниченко, пришло письмо.
— Да, да, — перехватив мой недоуменный взгляд, продолжал майор. — Все дело, видите ли, в том, что… граната не разорвалась. Я не могу объяснить почему, да это и не имеет значения. Словом, граната не разорвалась, и когда по сигналу красной ракеты наша артиллерия открыла огонь, Мирошниченко воспользовался замешательством немцев и отполз в кусты. Там он натолкнулся на разведгруппу моряков Балтийского флота. Они-то и подобрали его.
…Рота, выстроенная в нескольких шагах от нас, неподвижно застыла по команде «Смирно», и старшина-сверхсрочник с широким шевроном на рукаве четко отдал рапорт. Майор вытянулся, лицо его приняло строгое выражение. Выслушав старшину, он указал место, куда вести роту, и повернулся ко мне, извиняясь: ему нужно идти.
Мы пожали друг другу руки. Мне хотелось выяснить еще кое-какие обстоятельства, так как рассказ заинтересовал меня. Поэтому я хотел спросить у Полякова, где смогу его найти. Но его высокая, туго перетянутая ремнем фигура, с той неподражаемо-строгой выправкой, которая всегда чем-то отличает офицера, вышедшего из солдатской среды, уже удалялась широким, размеренным шагом.
На следующий день, беседуя с начальником Политического Управления, я попросил его порекомендовать мне лучшую роту. Каково же было мое удивление, когда он, не задумываясь, указал мне роту майора Полякова, моего вчерашнего знакомого!
Там я узнал, что Мирошниченко живет на Полтавщине и работает председателем того самого колхоза, в котором был бригадиром до войны. Поляков гостил у него во время отпуска, а потом получил официальное приглашение приехать летом на празднование трехсотлетия воссоединения Украины с Россией.
Что же касается самого Полякова, то я пробыл у него целую неделю, побывал на занятиях и полевых учениях, беседовал с солдатами и сержантами. И действительно, такому порядку, дисциплине и воинскому мастерству, я вам скажу, можно позавидовать!
Бессмертие
Ночью 29 августа 1941 года погрузка закончилась и суда вышли из Таллина. Штаб корпуса, оборонявшего город, находился на товаро-пассажирском транспорте «Верония». Опасаясь мин, сброшенных в море самолетами, все суда шли кильватерной колонной, не прибавляя хода. Слева, охраняя их, шли военные корабли: эсминцы, затем крейсер, снова эсминцы и вокруг подводные лодки, катера-«охотники», тральщики, посыльные суда.
С рассветом налеты вражеской авиации участились. Не проходило и получаса, чтобы в воздухе снова и снова не появлялись самолеты. Фашистские летчики бомбили торговые суда на выбор, но на военные корабли пикировали редко — только самые отчаянные.
На военных транспортах, кроме войск, находилось немало гражданских людей, в том числе женщин и детей. Но, не считаясь с этим, фашистские летчики безжалостно топили их.
По морю носились катера, спасая тонущих. Особенно привлекал к себе внимание небольшой быстроходный катер. Он то, высоко вспенивая острым форштевнем волну, стремительно уносился в хвост каравана, то появлялся впереди или уходил в сторону, к военным кораблям, то снова появлялся, подходил к судам, застопоривал машину и отдавал какие-то приказания. На его палубе неизменно находились два краснофлотца и командир. Командир стоял, слегка расставив ноги, в надвинутой на глаза фуражке с белым чехлом. Одной рукой он держался за поручни, в другой был рупор, в который он кричал что-то идущему рядом буксирному пароходу.
Хотя расстояние было небольшое, но беспрерывная стрельба зениток не позволяла расслышать его слова с «Веронии», на которой находились мы, офицеры штаба. Зато хорошо было видно, как командир резко повернулся, сунул рупор в руки краснофлотцу, подскочил к пулемету и навел его на буксирный пароход. Тот поспешно стал разворачиваться и подбирать тонущих. Эти внушительные действия неизвестного балтийского моряка командира нашли у нас полное одобрение, и мы провожали катер глазами до тех пор, пока он не скрылся в дыму позади каравана.
К полудню оторвавшийся от группы бомбардировщик сбросил свой груз и на «Веронию». Однако все мы, находившиеся на палубе, вели дружный огонь из ручных пулеметов, автоматов и винтовок, и это, видимо, помешало фашисту как следует прицелиться. Бомбы упали у борта и разорвались под водой. От сильного сотрясения сместились машины, открылась течь. «Верония» почти не могла идти своим ходом, и ее командир стал просить буксир.
И вот в это самое время, обгоняя нас, мимо стали проходить военные корабли. Когда с нами почти поравнялся огромный красавец-крейсер, послышался чей-то крик:
— Перископ! Перископ! Смотрите!
Мы бросились к борту и ахнули. К успевшему уйти вперед крейсеру бежала пенистая дорожка от винтов торпеды. На крейсере ее тоже заметили. Он стал медленно отворачивать. Но даже нам, людям, не искушенным в морских делах, было ясно, что уклониться от торпеды ему не успеть.
Вдруг снова послышались возгласы удивления, и, позабыв обо всем, о том, в каком положении находимся мы сами, все стали смотреть на открывшуюся перед нами незабываемую картину, полную трагизма и величия…