Так становятся звёздами
Шрифт:
– О! Меня это несказанно утешает! – Сезар вонзил кинжал в окорок с таким видом, будто ему не терпелось кого-нибудь прикончить. – А вы не думали, отец, что за те десять лет, что Тигрица воевала с нами, её поданные изрядно обнищали? Видели вчера платье этой девочки? У неё потрёпанные манжеты. Ваши надежды пополнить нашу казну подобным образом могут потерпеть фиаско. Конечно, девчонка с удовольствием выйдет замуж за одного из нас, но разве пустая, номинальная корона, висящая над её головой, способна сделать нас более могущественными
Гаитэ видела, как перекосилось от бешенства лицо императора. Так что даже на щеках набухли багровые вены.
– Ты осмеливаешься давать мне советы?! Пытаешься манипулировать мной?! Жалкий мальчишка! – рявкнул он на Сезара.
Отец и сын уставились друг на друга, как два врага. Гаитэ даже показалось, что напряжение между ними можно потрогать руками.
Сезар с холодной, преднамеренной чёткостью, произнёс:
– Исполни желания этой девчонки, и мы все об этом пожалеем.
– Ты точно пожалеешь и прямо сейчас, если не прикусишь свой поганый язык!
– Ты словно разум потерял! Эта женщина не может быть нашим другом. Не забывай, какой непримиримый яд, вместо крови, струится по её жилам? Её мать не смогли смирить даже железные кандалы.
– А она не похожа на свою мать! К тому же твой брат, когда захочет, умеет обращаться с женщинами.
– Воля ваша. Я не могу помешать вам пустить к себе в овчарню волчицу, жаждущей нашей крови.
Гаитэ кипела от гнева. Вчера этот лицемер вёл себя с ней совсем иначе! Был галантен и предупредителен, а за её спиной пытается настроить отца против неё.
Она стояла не прячась, в ожидании, когда же хоть кто-то из Фальконэ одарит её своим вниманием.
Император заметил Гаитэ первым. Хотя, может быть, Сезар просто игнорировал?
– А, вот и вы, сеньорита! – натянул он на себя маску добряка и благодетеля, которого так любил из себя изображать. – Подходите, душенька, присаживайтесь, – пригласил он её к столу.
Несмотря на ранний час, на столешнице стояло множество аппетитных блюд с жареной дичью, свежими салатами и горами фруктов.
– Воспользуюсь случаем и передам вам радость Торна по случаю известия о возможности союза между нашими домами, – пафосно заявил император.
От Гаитэ не ускользнуло едва уловимое движение плечами у Сезара, будто он собирался пожать ими и лишь в последний момент сдержался.
Её охватила душевная борьба. Хотелось выплеснуть в лицо этим невыносимым людям всё то, что она думала об их милостях и фальшивом лицемерии, об их масках, которыми они столь небрежно прикрывали свои пороки.
Хотелось, ой, как хотелось!
Но жить хотелось ещё сильнее.
– Нужно сказать, узнав о вашем браке, мой сын был глубоко потрясён.
От ироничного смешка со стороны Сезара Гаитэ пробрала дрожь.
– О! Я могу дословно передать вам то, что кричал тут полчаса назад мой драгоценный брат, –
– Сын, довольно! – с пугающей страстностью прорычал император. – Не заставляй меня стыдиться тебя.
– Чтобы ни делал я, вы всегда будете стыдиться меня. И – гордиться Торном. Хотя, в последнем случае, гордиться явно нечем. Моё почтение, сеньорита.
Отбросив салфетку, Сезар порывисто поднялся и покинул их общество.
– Не обращайте внимания. Я бывал слишком снисходителен к моим мальчикам, из-за этого оба вышли изрядные олухи. Но вы ни к чему не притронулись? – нахмурился Алонсо. – Почему не едите?
Как он не старался, маска заботливого, добродушного старца то и дело норовила соскользнуть. Она была ему не по размеру, и тут неважно, мала иль велика.
– Стоит ли мне предположить недоверие с вашей стороны? – продолжил Алонсон. – Я знаю, о нашей семье ходят упорные слухи якобы мы отменно пользуем недругов ядами. Надеюсь, вы ни в чём подобном меня сейчас не подозреваете?
Гаитэ покачала головой:
– Конечно, нет. Использовать яд в данном, конкретном, случае расточительная трата ценного ресурса. Вы можете запросто придушить меня гарротой в любой удобный для вас момент. Дешевле и эффективнее.
Император посмотрел на неё, задумчиво прижимая палец к губам.
– Откровенно говоря, услышав отзывы Сезара обо мне я просто потеряла аппетит, – призналась Гаитэ. – Моё положение так шатко и неясно, что о еде думается в последнюю очередь.
– Молодость, дитя моё, молодость. Лишь с годами начинаешь понимать, что нельзя пренебрегать ничем из того, что сможет пополнить запас твоих духовных или физических сил. А что касается вашего положения, то даю вам слово, что пока вы не попытаетесь предать моих интересов я буду блюсти ваши. Так что ешьте, душенька, ешьте. Фазаны восхитительны. А вино привезено из лучших виноделен Жютена.
– При всём уважении, не люблю вино, ваше высочество.
– Тогда налегайте на фазанов и фрукты. Попробуйте вот этот виноград.
Гаитэ покорно взяла протянутую ей тарелку с императорскими угощениями. Отказаться было бы невежливо.
– Я знаю, какие сплетни распускают обо мне и членах моей семьи наши враги. Мол, эти Фальконэ вероломны, им нельзя верить, они коварны, они жестоки. И все как-то забывают, что жестокость и вероломство мы проявляем лишь в ответ на такую же жестокость и вероломство в нашу сторону.