Так строилась железная дорога
Шрифт:
– По правилу возмещение должен подписывать начальник участка, а если вы сами себе что-то подписываете и собираетесь получить возмещение, то это уже какое-то злоупотребление полномочиями.
Сяо Иху был как раз в пылу гнева. Обернувшись, он спросил Цзинь Гоин, какая ей разница, злоупотребление это или нет. Пусть она поменьше лезет не в свое дело. Цзинь Гоин презрительно усмехнулась:
– Ещё какая разница! Если вы позволяете себе нарушить правила, то и я могу сама себе подписать возмещение. У меня есть ответственность контролировать такие дела.
У Сяо Иху тоже вырвался презрительный смешок. Он сказал:
– Да вы даже собственные дела контролировать не можете, куда вам других контролировать? Если такая способная, идите и поконтролируйте своего бывшего мужа
Сяо Иху, можно считать, высыпал соль на рану Цзинь Гоин. Она аж задохнулась от возмущения и, широко раскрыв глаза, ещё долго не находилась, что сказать. Дан Хунци и Лань Хуадо и подумать не могли, что Сяо Иху скажет такие обидные слова, и тоже оцепенели. Дан Хунци оттащил Цзинь Гоин назад и сказал Сяо Иху, что выписывать самому себе возмещение командировочных – неверный поступок, но ещё более неверный поступок – заговорить о личных делах Цзинь Гоин. Сяо Иху с презрительной холодной улыбкой сказал, что знает: Те Цзянь, Цзинь Гоин и Дан Хунци спелись друг с другом, объединились, чтобы его, Сяо Иху, притеснять. Хотя Дан Хунци очень разозлился, но всё так же терпеливо продолжил объяснять:
– Мы, играя тут не первые роли, должны действовать соответственно положению, но никак не переступать границы. Это элементарный принцип и лучшее отношение друг к другу.
Пользуясь своим старшинством и превосходством, Сяо Иху сурово, на повышенных тонах,одёрнул Дан Хунци и сказал:
– Когда я на передовой был, вас что-то видно не было, где вы шатались? Сейчас один стал секретарем, вторая – главным инженером, и оба меня учат, а себя такими правильными выставляют. Просто нассали – и на отражения в собственной моче любуетесь. Лучше не надо передо мной выставлять себя авторитетами, и к чертям принципы и отношения.
Договорив, он махнул рукой и вышел из кабинета Лань Хуадо.
Цзинь Гоин так расстроилась, что лицо ее приняло болезненный вид. Она не вернулась в переговорную, а пришла в кабинет, уселась там на стул, переваривая обиду. Ван Жоюнь вышла из переговорной и направилась к Цзинь Гоин, ругая Сяо Иху за бестактность. Она решила вместе с Цзинь Гоин найти его и спросить, с чего это он заговорил о Го Фухае. Друг за другом прошли они по коридору к кабинету Сяо Иху. Он сидел там за столом и, склонив голову, что-то писал. Цзинь Гоин пинком распахнула дверь и вошла, а Ван Жоюнь последовала за ней. Сяо Иху не обратил никакого внимания на приход Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, лишь вскинул один раз на них глаза и продолжил писать. Гнев Цзинь Гоин никуда не улетучился. Она вырвала из-под носа Сяо Иху исписанную иероглифами бумагу и вынудила его объяснить, почему он заговорил о Го Фухае.
Сяо Иху отбросил ручку, откинулся на спинку стула и сказал:
– Я не могу сказать, что Го Фухай – ваш бывший муж?
Ван Жоюнь в поддержку Цзинь Гоин сказала, что обе они разведены, разошлись с бывшими мужьями по разным дорогам. Она совершенно не хотела бы говорить о прошлом. Сяо Иху не следовало так обижать Цзинь Гоин. Сяо Иху поднялся, подошёл к окну, вытащил сигарету и закурил.
– Начальник Го связывался со мной через заказчика. Он неплохой человек. Я к слову его упомянул, неужели это ошибкой считается?
Цзинь Гоин сурово сказала:
– То, что он вас искал, – не мое дело. У меня только одна просьба. Не пускайте его на проектный конкурс на оборудование.
Взглянув на Цзинь Гоин, Сяо Иху спросил, приказ это или просьба, потребовал, чтобы она выяснила, кто отвечает за конкурс. Цзинь Гоин сказала:
– Кто бы ни отвечал, он туда попасть не должен. Считайте, что я вас умоляю, идёт?
Сяо Иху почувствовал тут радость, как от победы, и сказал:
– А если предложение цены у него подходящее или если руководитель его рекомендовал, тогда тоже не пускать?
– Кто его рекомендовал?
– Этого я вам сказать не имею права.
Цзинь Гоин не стала выпытывать у него что-либо ещё, лишь напрямую спросила, почему он упомянул Го Фухая. Сяо Иху посмеялся над Цзинь Гоин и сказал:
– Я надеюсь, что вы повторно вступите в брак.
Он намеренно скрыл истинное положение дел и сказал, что у Го Фухая огромный опыт работы, что он отличный агент по оборудованию, что, когда он с ней развёлся, он гораздо больше потерял, чем приобрёл. Сяо Иху так разозлил Цзинь Гоин, что она уже и говорить не могла.
Ван Жоюнь уже была не в состоянии это слушать. Ругая про себя Сяо Иху, она взяла Цзинь Гоин за руку, чтобы ее утешить, и сказала:
– У вас полная семья, почему вы насмехаетесь над нами, что мы развелись или должны вступить в повторный брак?
Сяо Иху без всякого доброго умысла описал два круга вокруг Ван Жоюнь и Цзинь Гоин, с головы до ног окидывая их взглядом, а сам говорил при этом, что у каждого свои недостатки. Если осознаёшь свои недостатки – это уже хорошо, ни в коем случае не надо заниматься самолюбованием. Ван Жоюнь не хотела более слушать насмешки и унизительные речи Сяо Иху. Она помнила, что он не знает английского, на английском принялась ругать его, мол, у него с головой нехорошо и напоминает он тупую свинью. Пусть Цзинь Гоин на такого даже внимания не обращает. Цзинь Гоин тоже стала ругаться на английском, что Сяо Иху ещё тупее, чем тупая свинья, что ему осел мозги из башки вышиб. Столкнувшись с двумя умеющими говорить по-английски женщинами, Сяо Иху догадался, что они, конечно, ругаются, но, что именно говорится, понять он уже не мог, и пришлось ему, застыв на месте, безропотно их слушать.
Обо всем, что происходило в здании управления, Те Цзянь, бывший в то время с проверкой на стройке, и знать не знал. Он совершенно не придал значения звонку Сяо Иху, во время которого тот требовал права выписать себе возмещение, и уж тем более не мог представить, что между Сяо Иху и Цзинь Гоин возникнет перебранка и случится конфликт. Он стоял посреди бескрайнего снежного простора, глаза его от мороза даже открывались с трудом, а руки окоченели. Он смотрел на схему-чертёж площадки для изготовления и монтажа конструкций моста, которую развернули перед ним Кун Цинжун и Юань Тинфэн, и в голове у него складывалась её картина. Под место расположения отдела нужно реквизировать двести двадцать му земли, вот только по вопросу о реквизиции земли они еще не похлопотали. А смогут ли они к концу году построить площадку? Это больше всего заботило Те Цзяня. Юань Тинфэн разглядела его беспокойство и сказала, что железнодорожный отдел уездного правительства и председатель поселкового комитета У дали свое согласие, работа в деревне тоже уже проделана, осталось лишь определить размер компенсации за каждый му. Те Цзянь, повернувшись, направился к внедорожнику, стоявшему посреди снега. Он потребовал, чтобы Кун Цинжун, даже если сделается ещё холоднее, все равно завершил строительство смесительных узлов, склада, сооружения для обработки арматуры и балок, чтобы он все равно боролся за первый успех.
Не один Те Цзянь горевал посреди снежного поля. Те Цзянь как раз собирался садиться в машину, когда ему позвонил начальник управления соседнего участка Те Гун. В трубке звучали его жалобы на жизнь. Те Гун сказал, что ему на соседнем участке так сложно, что положение чуть не безвыходное, что после их приезда на площадку они ещё не решили вопрос с реквизицией земли. У них на участке, если не деревня или какой заповедный район, так сразу шахта. Голова прямо раскалывается от их обилия! Те Цзянь громко рассмеялся и пошутил, что Те Гун может полюбоваться пейзажами. Те Гун сказал, что они не одолеют природоохрану заповедных мест и ничего у них не получится. Те Цзянь, придерживая дверцу внедорожника, одной ногой уже был в машине, а второй стоял на земле. Он сказал, что у него на участке не только шахты, но ещё и ферма по разведению лис и ферма по разведению соболей, не у тоннеля, так у моста, и эти вопросы тоже непросто решить. Те Гун сказал, что до Нового года не будет ни денег за реквизицию земли, ни начала работ, ни экспертизы, ни оценки стоимости не получится, и неизвестно, что там после Нового года выйдет. Те Цзянь напомнил, что, кто хочет, тот добьётся, что в мире нет непреодолимых препятствий – можно одолеть и заповедные места, и шахты, и лисиц с соболями. А если не переселить жильцов и не снести дома, как строить железную дорогу? Надо быть уверенным в том, что выход найдётся.