Шрифт:
Он догнал её. Наконец-то, настиг.
Он прижимает её к себе, не позволяя вырваться, держит бережно, но крепко.
"Не улетишь, вольная птаха, в когтях у кошки не взлететь..."
– Ну, вот и всё. Не сбежишь. Не отпущу.
– А удержишь ли?
– Изумрудные глаза насмешливо блеснули, бросая
Шаринган вспыхнул в глазах, и он склонился над её лицом.
– Удержу.
Поттер фыркнула.
– За мной охотились с самого рождения, чтобы убить, использовать или просто поколотить, но я всегда выворачивалась. Неужели думаешь, что у тебя получится, Учиха Таджима?
От того, как она произносит его имя, мурашки пробегают по позвоночнику — вольная пташка, юркая и быстрая, красивая, но опасная и своенравная, как любая кошка. Только эта, ещё и дикая.
– Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей, и ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой, так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и так, видно, будет всегда.
– Самоуверенно.
– Но я ведь Учиха.
Гарри Поттер никогда не думала, что сбегая с собственной свадьбы в иной мир, встретит там свою судьбу. Собственно, тогда она вообще ни о чём не думала. Хотела свободы. От себя. От других. От очередного пророчества, по которому её ребёнок будет Избранным, равным Мерлину, ради чего ей подобрали "достойного" мужа: светлого до мозга костей, самоуверенного идиота, что решил, будто она будет подчиняться ему и исполнять любую прихоть. Да, и выглядел он откровенно погано — гибрид дяди Вернона и тётушки Мардж в молодости.
Было слишком тяжело и тоскливо от осознания, что иного выхода ей не оставили. Даже, если она откажется выходить замуж, её всё равно поймают и разложат на ритуальном алтаре Стоунхенджа: как же! Второй Мерлин!
И как водится в старой легенде, его мать долго не прожила.
Ну, нет! Не для того она всю жизнь выживала, чтобы под конец прогнуться под прогнившее во всех местах общество. Не на ту напали!
В конце концов, она же Поттер!
И вот теперь иной мир и снова, здравствуйте!
Таджима Учиха — упрямый и невозможный мужчина, который не останавливается и не слышит слова "нет".
И что он в ней нашёл, спрашивается?
Быть может, зря она спасла ему жизнь после очередной стычки с Сенджу?
– Ты будешь счастливой рядом со мной.
– Обещает он, вплетая пальцы в её тёмные волосы.
– И никто не посмеет обидеть тебя...
– Завораживающий шёпот льётся в уши, тихий низкий голос манит обещанием.
Но слишком велика цена за право на доверие. Однажды она была уплачена и каков итог — в тот миг, когда волшебники решали её судьбу и выбирали мужа, говоря о ней, в её же присутствии (!), как о племенной кобыле (!) — ни один не заступился, никто из тех, кого она считала другом, кому верила.
– Просто доверься мне, поверь...
Таджима, конечно, иной. Он не посчитал её слабой — играя с ним в прятки, она знала, что он прикладывает все свои силы, чтобы поймать её, точно так же, как она прикладывала все свои, чтобы убежать. Не насмехается и не пытается поставить на колени. Мужчина чести — каких и не было уже, наверное, в её родном мире, а если и были, то ей катастрофически на них не везло.
Ему нужна она, а не её гипотетическая сила, и, о, какое счастье, о чёртовом пророчестве он никогда не слышал — его и не звучало в этом мире. Таджима искал её как женщину, как ту, что будет оберегать, но ту, которая станет ему опорой.
И если она скажет, он услышит.
Но как же сложно верить, когда раны от прошлого предательства ещё не затянулись...
И он прекрасно это знает — шаринганистое недоразумение.
– Я буду тебя любить, я уже давно люблю тебя.
– Он поднимает пальцами её лицо.
– Позволь мне только доказать это...
Банальные слова, так часто, так бездумно бросаемые в её мире, в его устах не звучат избитой пошлостью. Наверное, она сошла с ума, но отвечая на его горячий поцелуй, Гарри Поттер впервые, действительно, хочет верить.
(С другой стороны, если у них всё же дойдёт дело до детей, она готова поверить, что их ребёнок не только будет равен Мерлину, но и превзойдёт его.)