Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Шрифт:
– Это правда? – оторопело произнесла Матильда.
– К несчастью для нас, да.
– Вы хотите сказать… его убили? – с трудом прохрипел Ройдон. Слова словно застревали у него в горле.
– О нет, я этого не вынесу, – застонала Валери. – Это так ужасно!
Моттисфонт провел ладонью по лицу.
– Кто это сделал? – прошептал он.
– Понятия не имею, – ответил Стивен, взял сигарету из лежавшей на столе коробки и закурил. – Серьезная проблема, правда?
Глава шестая
После его слов наступило долгое молчание. Стивен курил, с мрачным удовольствием разглядывая вытянувшиеся лица гостей. Было непонятно, что они думают и чувствуют: каждый сидел с замкнутым и напряженным видом. Молодой Джерард задушевно добавил:
– Трудно сказать, кто из нас разыгрывал роль. Мы все отличные актеры.
Мод бросила на него бесстрастный взгляд, но промолчала. Эдгар Моттисфонт раздраженно прокомментировал:
– Да уж, замечаньице… весьма дурного тона.
В комнату вошли Джозеф с Полой. Девушка была бледна. Обменявшись быстрым взглядом с братом, она попросила закурить. Тот сунул руку в карман и указал на коробку посреди стола. Джозеф подошел к жене и взял ее за руки.
– Милая, мы понесли невосполнимую потерю, – произнес он с таким пафосом, что Матильде вдруг захотелось рассмеяться.
– Стивен говорит, что Натаниэля убили, – спокойно сказала Мод. – Очень странно.
Это замечание, довольно неуместное, хотя и типичное для Мод, сбило Джозефа с толку. Он в замешательстве пробормотал, что хорошо понимает, как поразило ее это известие. Всем уже было ясно, что, какими бы искренними ни были его переживания, Джозеф вряд ли устоит перед искушением превратиться в главную фигуру семейной драмы. Бедняга, наверное, видит себя в роли скорбящего, но мужественного брата, подумала Матильда, единственной опоры дома, на которую все с надеждой обращают затуманенные горем взоры.
Присутствующие посмотрели на Валери. Открыв свой хорошенький ротик и распахнув огромные глаза, она жалобно захныкала:
– Зачем я сюда приехала? Я хочу домой.
– Никто тебя не отпустит, – заметил Стивен. – Полиция обязательно допросит тебя.
На ее ресницах блеснули слезы.
– О, Стивен, но зачем? Я ничего не знаю! От меня все равно нет никакого толку! А мамочка будет сердиться, если я не вернусь!
– Вас никто ни в чем не заподозрит, – благородно вступился Ройдон, покосившись на Стивена.
– Бедное дитя, – произнес Джозеф тоном человека, мужественно сохраняющего благоразумие среди общей паники. – Ты должна быть сильной, моя девочка, сильной и храброй. Мы все должны вести себя достойно. Натаниэль бы этого хотел…
Все почтительно замолчали, будто взвешивая его мудрые слова. Матильда подумала, что, пожалуй, рано или поздно Джозефу удастся заставить их забыть о настоящем Натаниэле и подменить его каким-то идеальным образом, не имеющим ничего общего с реальностью.
– Что теперь делать? – спросила она.
– Мы уже послали за доктором, – ответил Джозеф, с видом друга и соратника взглянув на Полу. – Больше мы ничего не можем сделать.
– Нам надо поужинать, – предложила Пола, озвучив то, что думали остальные, но не решались сказать вслух.
Гости зашумели. Валери воскликнула, что не сможет есть. Моттисфонт сухо обронил, что теперь не самое подходящее время для этого.
– И сколько вы намерены ждать? – поинтересовался Стивен. – Уже десятый час.
Моттисфонта так раздражал Стивен, что он с трудом сдерживал себя. Стивен всегда насмехался над ним, но какая-то невидимая рука толкала его снова подставляться под удар. Моттисфонт вспылил:
– Разумеется, никто из нас не станет ужинать сегодня вечером!
– Почему? Ведь мы же будем есть завтра, – усмехнулся Стивен. – Сколько времени надо не есть, чтобы соблюсти приличия?
– Вечно вы все высмеиваете!
Джозеф шагнул вперед, положив одну руку на плечо Стивена, а другую – на плечо Моттисфонта.
– Друзья мои, – мягко произнес он, – не позволяйте своим эмоциям взять над вами верх.
– Я позвоню прислуге, – предложила Мод.
– Вы вызвали полицию? – спросила Пола, повернувшись к брату.
– Мы не будем обсуждать эту тему, дитя мое, – вмешался Джозеф, к которому вернулся прежний оптимизм.
Слова Полы немного разрядили висевшее в воздухе напряжение. Посыпался град восклицаний и вопросов, даже Матильда негромко пробормотала: «Но кто мог это сделать?» Посреди этой суматохи появился Старри, хранивший вид скорбного достоинства. Он застыл в дверях, напоминая похоронного агента.
– А, вот и наш добряк Старри! – воскликнул Джозеф, широким жестом приглашая его в семейный круг.
Дворецкий и бровью не повел. Он стоял неподвижно, преисполненный презрения к людям, не знающим своего места.
– Вы звонили, сэр? – сухо спросил он.
– Да-да, – закивал Джозеф. – Ты уже слышал ужасную новость?
– Слышал, сэр. Форд сообщил о ней прислуге. Весьма прискорбное событие, сэр.
– Ах, Старри, мы все чувствуем то же самое! Какая трагедия! Какой шок!
– Вы правы, сэр, – отозвался дворецкий, вложив в эту короткую фразу всю меру своего недовольства. Знай он, как все обернется, разве стал бы он служить в подобном доме? Ясно, что теперь он при первом же удобном случае подаст прошение об отставке.
Джозеф немного смутился.
– Время подавать ужин. Думаю, твой хозяин не хотел бы, чтобы гости голодали.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Старри, не прокомментировав это спорное утверждение.
Он удалился, оставив в комнате шлейф своего неодобрения. Гости притихли, словно их застигли врасплох за чем-то постыдным. Моттисфонт прочистил горло и заметил, что не представляет, что теперь делать.
– Еще бы! – горячо подхватила Валери. – То есть я хочу сказать – мне и в голову не приходило, что со мной может случиться что-нибудь подобное. Стивен, мама меня убьет! Мне надо вернуться домой!