Так велика моя любовь
Шрифт:
Максим подтянул подпругу на седле и подсадил Илис. Она потянулась за поводом, но он внезапно схватил ее затянутую в перчатку руку и прижался к ней губами, моля Бога о том, чтобы позволил ему вернуться и исполнить данную клятву.
Глава 20
Максим остановился перед погруженной во мрак лестницей, которая, вполне возможно, приведет его к смертельной опасности, и огляделся. Лестница состояла из нескольких пролетов и уходила высоко вверх. Он прислонился к стене и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Тот, с кем он должен встретиться, находится на вершине власти Ганзейского
Придерживая левой рукой шпагу, Максим стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Когда они с Илис вернулись в дом фон Райанов, он переоделся в более скромный костюм и пристегнул шпагу, предполагая, что его ждут неприятности. Он будет сражаться до последней капли крови, если его семейной жизни с Илис суждено оборваться сегодня ночью.
Максим, не останавливаясь, взлетел на третий этаж, пересек лестничную площадку и повернул ручку единственной двери.
Дверь открылась, и перед Максимом оказался мускулистый мужчина, который вполоборота замер возле огромного шкафа со свернутыми в трубку картами. Увидев Максима, он закрыл шкаф и направился к посетителю, отряхивая на ходу руки.
— Что фы желаете?
Хотя его голос звучал мягко, в нем чувствовались безжалостность и мощь, что вполне соответствовало его внешности. Он остановился перед Максимом в ожидании ответа, и создавалось впечатление, что его сложенные на груди руки просто отдыхают в предвкушении работы.
— Максим Сеймур, к вашим услугам. Полагаю, герр Хиллиард ожидает меня.
Максим вынул из кармана восковой оттиск и протянул его мужчине. Оттиск подвергся тщательному изучению, и когда Максим опять встретился взглядом с бледно-голубыми глазами мужчины, он заметил, что любопытство исчезло, уступив место некоему подобию уважения.
— Меня зовут Густав, я личный писарь герра Хиллиарда. — Пауза в его фразе была едва заметной, но достаточно впечатляющей, так как его собеседник сразу понял, что у Густава есть множество должностей и обязанностей. — Проходите.
Максим засунул за ремень перчатки и последовал приглашению, предварительно бросив быстрый взгляд на сильные руки Густава. Мысль о том, что они способны положить конец человеческой жизни, была не лишена смысла. Наверное, подумал Максим, они чрезвычайно ловки, когда выполняют подобную работу.
— Позвольте фзять фаш плащ.
Покачав головой, Максим перекинул плащ через руку. Если ему придется удирать отсюда, лучше быть готовым к долгой морозной ночи. Увидев, что Густав нахмурился, он пожал плечами и пустился в объяснения:
— Я возьму его с собой, если вы не против. Пока добирался сюда, я сильно промерз. Боюсь, плащ понадобится мне для того, чтобы согреться.
— Я сообщу моему господину, что вы пришли.
Густав пересек комнату и, открыв расположенную позади письменного стола дверь на минимальную ширину, чтобы только проскользнуть внутрь и помешать посетителю увидеть, что находится с другой стороны, исчез.
Медленно повернувшись, Максим оглядел комнату. В ней не было ничего необычного, за исключением того, что здесь царил какой-то странный хаос. Пачки деклараций судового груза, счетов за фрахт и прочих документов были свалены на длинном комоде, ящики которого, без сомнения, были заполнены тем же самым. И хотя создавалось впечатление, что бумаги находятся в полном беспорядке, Максим догадался, что любое изменение в этой куче будет немедленно обнаружено.
С той стороны двери раздались тяжелые шаги, и спустя секунду в проеме появился Густав.
— Мой господин хочет, чтобы вы подождали его здесь.
Максим прошел в соседнюю комнату и, когда Густав указал ему на стул, повесил плащ на спинку и расположился на мягком сиденье. Густав вернулся в приемную и закрыл за собой дверь. Максим ожидал услышать скрежет поворачиваемого в замке ключа, но ни один звук не нарушил тишины. Он едва не вздохнул с облегчением, но вовремя вспомнил, что слишком спешит. Единоборство умов еще впереди, и оно покажет, уйдет ли он отсюда спокойным шагом или будет спасаться бегством.
Максим закинул голову и прикрыл глаза, продолжая из-под опущенных век рассматривать окружавшую его роскошную обстановку. Каждый его нерв был натянут до предела, потому что он чувствовал, что за ним наблюдают. Эта комната являла полную противоположность приемной. Везде взгляд натыкался на дорогие вещи, напоминавшие о том, что большую часть жизни хозяин провел в путешествиях. Вся мебель, все драпировки, все ковры или шторы отличались отменным качеством и служили свидетельством богатства и преуспеяния, достигнутого Хиллиардом. Камин, в котором ярко пылал огонь, был облицован бесценным мрамором. Рядом стояли глубокое кресло, обитое темной кожей, и огромный письменный стол. Все указывало на то, что здесь живет очень и очень состоятельный человек, потому что даже королевская приемная не могла по роскоши соперничать с этой комнатой.
Прошло довольно много времени, прежде чем дверь почти бесшумно отворилась и Карр Хиллиард удостоил гостя своим появлением.
— А, лорд Сеймур! — заковылял он навстречу Максиму. — Как хорошо, что фы пришли.
Максим с несколько надменным видом вздернул брови, вопросительно посмотрел на остановившуюся перед ним гору плоти, именуемую Карром Хиллиардом, и поднялся.
— С вашей стороны было чрезвычайно любезно пригласить меня, герр Хиллиард, — соблюдая правила хорошего тона, ответил он.
Хиллиард засмеялся, и его тело заколыхалось, как студень.
— Я вот фсе думал, фспомните ли фы обо мне.
— А как могло быть иначе? Вы — бог ганзейцев, не так ли?
Уголки его губ слегка приподнялись. Это движение можно было принять за улыбку, но только одному Максиму было известно, сколько за ней крылось презрения.
— Фы слишком фысоко возносите меня, лорд Сеймур, я даже не король. Я тот, кого фы ф Англии называете простым крестьянином. — Словно ожидая, что его высказывание заслуживает бурных аплодисментов, он замолчал и приготовился скромно возразить, но был страшно разочарован, когда ничего подобного не последовало. — Я просто слуга союза, — со вздохом закончил он.