Такая история
Шрифт:
На самом деле тупая посредственность.
Ваш сын гений.
Тогда они решились. Начали распродавать имущество, чтобы купить рояль. Оплатили вторые три месяца занятий. От радости, от избытка чувств у них даже походка изменилась. Стали задаваться перед соседями по своей деревушке. За небольшую дополнительную плату я с радостью готова удвоить время занятий. Они согласились. Вы уверены, что наш мальчик…?
Будь у него рояль, притом самого лучшего качества, он бы смог действительно проявить себя. Многое зависит от клавиатуры. Они распрощались с оставшимися вещами и заказали
Вечер за вечером пирог на столе ждет гостей, а мальчик играет в пустой комнате. Я реквием что звучит у ваших дверей
От Джигсов я уехала через шесть месяцев, точь-в-точь по инструкции «Steinway & Sohns». Успев перед отъездом уверенно заявить, что мальчик просто обязан поехать учиться в город. Он не может отправиться туда в одиночку, возражает мистер Джигс. Я совершенно согласна: не может. А я не могу уехать в город — у меня тут земля, которую нужно обрабатывать, говорит мистер Джигс. Понимаю, говорю я. Земля — это все, что у меня осталось, говорит мистер Джигс. Все, что у вас осталось, — это сын, говорю я.
Я прощаюсь. Мистер Джигс плачет.
Чем все закончилось — не знаю. Меня это ни капли не волнует. Но ловушка уже захлопнулась. У них был выбор: долгие годы мучиться угрызениями совести или сдохнуть от голода и нищеты в городе.
Джигсы. Шесть месяцев, два рояля.
Ньюмены. В процессе.
Коулы.
Фаррелы.
Мартины. Дочка.
Хельмонды. Тот же случай, что и у Мак-Гратов.
Использовать аппликатуру по методу Боккерини.
Может, стоит написать простенькое руководство по технике педалирования?
Три экземпляра Ганона.
Последнему: у Ньюменов расстроен нижний регистр.
Настройка.
Долго разговаривали с Последним. Так много слов он еще ни разу при мне не произносил. Он обожает свою работу. Отмечает черной ручкой на карте все наши перемещения. Каждые десять дней он кладет на карту тонкий белый лист бумаги и перерисовывает карандашом черную линию. Эти листы потом оказываются в папочке. Картинки без всякого смысла. По вечерам он их часами внимательно изучает. Что они значат? Это дорога, отвечает он.
Каракули это, а не дорога.
Нет.
Что ты там видишь?
Попытки.
Попытки сделать что?
Систематизировать пространство, говорит он.
Что значит «систематизировать пространство»?
Это значит подчинить его себе, говорит он.
А что ты с ним делать будешь, с этим пространством, когда подчинишь?
Наведу в нем порядок, говорит он.
Пространство беспорядочно?
Да, говорит он.
Пространство беспорядочно.
А я знаю, куда он прячет письма, которые даже не открывает. Он их все до одного хранит.
Когда-нибудь я их прочитаю.
Жизнь Последнего я разрушать не буду. Его надо беречь как зеницу ока.
Завтра Фаррелы. Потом Слоумены и Дженксы.
Смотри, малышка, не испорти все.
9.46 вечера.
Хоть бы сегодня обошлось без всяких снов.
Семья Мартинов.
На первом же занятии я заметила, каким безумным взглядом мистер Мартин смотрит на дочь. Действовать нужно было очень аккуратно, и я осталась довольна собой. Мистер Мартин присутствовал на уроках: сидел в углу комнаты в кресле. И не произносил ни слова. Только в конце он поднимался и с благодарностью пожимал мне руку. А дочери говорил: Молодец, Рэчел.
На почве любви к ней у него просто крышу снесло.
Девчушка играла неплохо.
14 лет. Очень хорошенькая, ничего не скажешь.
Однажды, когда она закончила играть, я наклонилась к ней и поцеловала в губы. Девочка никак не отреагировала. Тогда мы сделали это традицией. Всякий раз, когда она хорошо играла, я наклонялась к ней и награждала поцелуем в губы. Отец молча на это смотрел.
Как-то раз поцелуй получился более долгим. Я закрыла глаза и приникла к ее губам.
Мы подготовили как следует «La cloche de loin». [11] В четыре руки. Тысячу раз отрепетировали.
11
«Далекий колокол» (фр.).
Садитесь поближе, предлагаю я отцу. «La cloche de loin» мы играем лично для вас. Садитесь поближе.
Он придвигается вместе с креслом к роялю.
Мы играем все целиком. Рэчел отлично справилась. Я ею довольна. Наклоняюсь и целую ее в губы. Потом улыбаюсь и перевожу взгляд на отца.
Он в замешательстве. Не знает, что делать.
Правда, она замечательно играла? спрашиваю я.
Девочка улыбается.
Отец приподнимается с кресла. Они целуются. Чмокают друг друга.
Девочка нервно смеется. Я, словно в шутку, награждаю их аплодисментами. Пока все.
Кажется, я забыла упомянуть, что он вдовец.
Он вдовец.
Теперь он ставит кресло прямо около рояля. Три месяца — и он покупает рояль. Еще три месяца занятий.
Я целую Рэчел в губы, закрываю глаза и пускаю в дело язык. Она отодвигается. Смотрит на меня. Я улыбаюсь и повторяю все сначала. Языком приоткрываю ее губы. Ее язычок отвечает на мое прикосновение. Я отстраняюсь и улыбаюсь ей. Говорю, ты большая молодец. Она поворачивается к отцу. Того уже трясет. Целуются. Я вижу, как приоткрываются их губы. Потом они смеются.
Шесть месяцев прошло, и я засобиралась. Отец с дочерью выходят проводить меня — держась за руки, они стоят в дверях. У мистера Мартина больной вид, говорит Последний. Глаза у него больные. Так и есть, говорю я.
Спать ложусь голодной. Не могу так больше. Ненавижу бедность. Пора задуматься о будущем. Не могу больше ждать. Надо бежать отсюда.
Варианты:
уехать к сестре
выйти замуж
застрелиться
уехать к сестре, выйти там замуж и застрелить мужа.