Такая любовь
Шрифт:
Уходит. Мать бежит за сцену.
Мать. Простите, у нас произошло нечто серьезное…
5
Музыка умолкает. Проекция гаснет. На сцене стоит только пораженная Майка. Когда к ней подходит Человек в мантии, она делает движение в сторону кулис, но останавливается; отвечает недоверчиво, неохотно, погруженная в свои мысли.
Человек в мантии. Гражданка
Майка. Вы меня знаете?
Человек в мантии. Не более, чем нужно для дела. Где она может быть?
Майка. Понятия не имею.
Человек в мантии. Была ли она в последнее время нормальной?
Майка. Была нормально задумчива.
Человек в мантии. Готовилась к свадьбе?
Майка. Конечно!
Человек в мантии. Они с Миланом не поссорились?
Майка. Понятия не имею. Как будто нет.
Человек в мантии. Не замечали ли вы признаков… Не думала ли она о самоубийстве?
Майка. Что за глупости! (Уходит возмущенная).
Человек в мантии. Придется самой Матисовой разъяснить все это. Лида Матисова!
Кинопроекция: комната общежития, окно с видом на город. В полутьме видна двухспальная тахта, у которой застелена одна половина. Лида Матисова, в юбке и блузке, причесывается перед маленьким зеркалом. Ее жакет висит на спинке стула, туфли под стулом. Светает.
Человек в мантии. Кто вы такая и что здесь делаете?
Лида (вздрагивает, потом упрямо). Видите — причесываюсь!
Человек в мантии. В вашем положении, Матисова, я говорил бы спокойнее.
Тахта скрипит, проснувшийся Петр Петрус садится и протирает глаза.
Человек в мантии (неприятно удивлен). Кто этот мужчина?
Лида. Тс-с…
Не обращая больше на него внимания, старается быстро надеть туфли и жакет, чтобы уйти раньше, чем Петрус окончательно проснется. Но не успевает.
Петр. Лида!
Лида стоит, он сидит, оба не двигаются. Потом Петр протягивает к ней руки; Лида подходит, пожимает их, подсаживается. Сидят, прильнув лицом к лицу.
Петр. Лида, я видел страшный сон… Мне снилось, будто все это мне приснилось. Лидочка, что с тобой? Почему ты молчишь?
Лида (опомнилась, гладит его). Ничего… я думаю…
Петр. Сейчас… Нет, Лида, сейчас еще не надо. Подумать нам придется, хоть и не хочется, но времени впереди много. (Ложится на спину и привлекает
Лида. «Вычеркнуть друг друга из жизни…»
Петр. Зачем ты это написала?
Лида. Я знала — так будет лучше.
Петр. Знала — и не сказала мне. На вокзале ты говорила так… естественно, смеялась, даже прощаться не захотела!
Лида. Ненавижу прощаться!
Петр. Когда поезд ушел, я побрел по шпалам — далеко, за станцию, и там… Представь себе, поцеловал рельсы!
Оба счастливы и растроганы.
6
Проекция гаснет. Человек в мантии нетерпеливо ожидает подходящую к нему Матисову.
Человек в мантии. Я с нетерпением жду ваших объяснений.
Лида. Мне нечего объяснять. Петр был моей первой и самой большой любовью. Но мы оба были так молоды… я не хотела связывать его, не верила, что он тоже… и только поэтому порвала с ним, когда уезжала из Праги на пять лет. Иметь его и не иметь — это не жизнь! Уж лучше «вычеркнуть»!
Человек в мантии. Я имею в виду…
Лида. Вы имеете в виду то же, что и я. Но я уверена, что здесь все в порядке. Я его люблю, я все еще люблю его. Я это чувствовала. Когда я вчера встретила его, то поняла — он позовет меня. И я его не оттолкну. И когда шла, знала, что останусь с ним. Вероятно, я еще не могу себе представить всех последствий. Но знаю, что это было правильно, а для меня всегда главное — чувствовать себя правой. Впрочем, я никому не обязана давать отчет.
Человек в мантии. Де-юре, конечно, но де-факто? У нас есть много поводов предполагать, что гражданин Стибор вас любил со всей присущей ему искренностью. Кажется, вы не сдерживали его чувств, а наоборот, поощряли, что и привело к логическому завершению: к намерению узаконить ваши отношения с тем, чтобы он мог беспрепятственно, гм… осуществлять свои супружеские функции — вы меня понимаете?
Лида. Он хотел на мне жениться, и я согласилась, потому что он хороший человек и потому что я его… потому что я ничего против него не имела…
Человек в мантии. Матисова! В протоколе записаны ваши слова. (Листает бумаги). На вопрос Милана Стибора: «Ты меня не любишь?» вы ответили: «Разве ты не видишь?», а на его настойчивое «Лида!» сказали: «Смотри у меня, не простудись». Эти слова, произнесенные соответствующим тоном и подкрепленные поцелуем, означают приблизительно одно и то же. Разве из всего этого, как и из других фактов, он должен был сделать вывод, что вы всего-навсего «ничего не имели против него»?