Такая работа
Шрифт:
В темноте кричали.
Ник улыбался, наблюдая за тем, как подстреленный майор оседает на землю. Кровь мгновенно пропитала серые брюки со стрелками. Две или три мары, отпихивая друг друга, принялись жадно лакать горячую красную жидкость. Это была хорошая жертва, но не такая хорошая, как если бы снайпер убил майора.
Как все низшие духи, мары любят кровь, но смерть они любят больше. Раненый человек напуган и уязвим, даже если его не в первый раз подстрелили. Честно, это гадкое ощущение, и к нему нельзя привыкнуть. Вот только когда нормальный человек умирает, он обычно куда больше пугается.
Что-то непоправимое.
И не надо мне сейчас говорить о далай-ламе и прочих продвинутых чуваках.
Я — не далай-лама. И вы тоже.
— Ну что ж. — Ник улыбнулся. — Время закончить то…
В этот момент у меня в кармане заорал мобильник. Некромант поперхнулся на середине фразы, его напарник выронил из рук свечу, которую как раз пытался зажечь. Спичками. На ветру. Молодец какой, честное слово.
— Неожиданно. — Голос у Ника сделался бесцветным, как амеба. — Наверное, это очень важный звонок. Не хочешь ответить?
Чего я меньше всего хотел, так это при нем разговаривать по телефону. Но рука моя нырнула в карман, ухватила трубку и поднесла ее к уху. Я даже не успел посмотреть, кто звонит.
— Кирилл Алексеевич?
Марина. Черт. Более неудобного времени она выбрать не могла.
— Да.
— Я звоню, чтобы узнать, как все продвигается.
Офигенно быстро, я бы сказал. Быстрее, чем мне хотелось бы.
— Марина, может быть, я перезвоню вам… через час? Я немножко занят.
Согласен, тут я слегка покривил душой. Когда вокруг тебя полно мертвецов, в воздухе пули свистят, а плохой парень издевательски называет тебя «брат» — это трудно назвать «немножко занят». Но вряд ли кому-нибудь стало бы легче, если бы Марина испугалась.
— Снова, — раздраженно сказала Марина. — Вы снова заняты. Я понимаю, у вас работа, но я все-таки уже оплатила ваши услуги. И я хочу видеть результат. Вы хороший гипнотизер, Кирилл Алексеевич, но, на мой взгляд, этого мало. Вам следовало бы более внимательно относиться к нуждам ваших клиентов.
В каком-то смысле она была права, но у меня оставались еще примерно сутки на решение проблемы. Сутки на то, чтобы разобраться с Ником и выдать ей приемлемый результат. Куча времени.
— Я на выезде, извините, — сказал я. — При моей работе это часто случается.
— Ну вы же смогли ответить на звонок. — Марина хмыкнула. — Значит, пять минут для меня найдете.
Ничего это не значит. Я нажал «ответить» лишь потому, что так хотелось Нику. Терпеть не могу людей, считающих, что могут распоряжаться чужим временем только потому, что они заплатили авансом. Дергать фрилансера до наступления дед-лайна — признак плохих манер, но в другое время я спустил бы это на тормозах.
В трубке послышался детский голос, потом резкий автомобильный гудок, и я вздрогнул. Может быть, конечно, Марина просто забрала ребенка с занятий в музыкальной школе или секции ушу и теперь везла домой. Вот только у меня было дурное предчувствие.
— Я подъеду к вам минут через десять, — добавила она.
— Меня нет в офисе, — напомнил я.
— Я знаю, где вы, — совершенно спокойно сказала Марина.
— Любопытно… — пробормотал Ник, склонив голову
Он протянул руку ко мне. Меня рвануло вперед, чуть не уронив на землю, словно он хотел из меня кишки через нос вытянуть. Болевые приступы ему хорошо удавались, ничего не скажешь. Перед глазами у меня заплясал красный туман, колени подломились, и я рухнул в ледяную кашу — могильная земля, снег и мокрый пепел. Такие пятна потом трудно отстирать, ну и черт с ним. Пока невидимый каратист выворачивал мне руку, я нажал большим пальцем на корпус телефона в секретном месте — и задняя крышка отскочила. Некоторые меняют мобильники каждый год, но не я. У меня старый телефон, очень надежный и дешевый, с длинной трещиной в корпусе. Я разбивал его несколько раз.
Именно это меня сейчас и выручило.
Симка, державшаяся внутри на честном слове, выскользнула и приземлилась мне под правое колено, чтобы жалобно хрустнуть мгновение спустя. Потом новую куплю, она стоит копейки. Если, конечно, для меня наступит это самое «потом».
— Твое упрямство будет стоить тебе жизни, брат, — сказал Ник, медленно, как асфальтовый каток, надвигаясь на меня. Как будто раньше он вовсе не собирался меня убивать, а теперь я сам, дурак такой, спровоцировал его.
Так я и поверил.
Он двигался, как большой парень, хотя вовсе не был крупным. Так бывает, когда человек точно знает, что он тут самый крутой. Вокруг шевелилось кладбище — от самых ближних к нам могил до забора, который в темноте нельзя было разглядеть. Сотня? Две сотни? Я боялся считать. Тут было больше мертвецов, чем я вообще когда-либо видел.
Глотку саднило так, словно она была набита полынью и крапивой, язык едва ворочался, а под кожей поселилась орда маленьких, но очень злобных чертей. Я стоял на коленях перед гребаным Темным Властелином, он был очень зол, и мне не стоило злить его еще больше. Наоборот, я должен был сдаться — и как можно правдоподобнее. Понимаете, когда твой противник считает, что уже раздавил тебя, твои шансы на победу здорово возрастают.
Призрачная веревка скользила у меня меж пальцев. Еще чуть-чуть — и я найду нужное место.
Мне просто надо было подождать. Вместо этого я откашлялся, сплюнул — слюна оказалась вязкой и зеленоватой, как при гнойной ангине, — и буркнул:
— Твои братья в овраге лошадь доедают.
Знаю, это не оправдание для дурацких поступков, но я не смог удержаться. Этот чокнутый некромант мне здорово не нравился, а когда тебе кто-то настолько не нравится, ты не захочешь, чтобы он называл тебя братом. Даже если в некотором смысле это правда.
И в этот момент Цыбулин выстрелил Нику в голову.
Наверняка вы видели кучу фильмов, из которых следует, что зомби двигаются так же медленно, как и соображают. Мертвую плоть довольно легко повредить, и она не восстанавливается. Я имею в виду, что, если мертвый человек порвет мышцу или сломает ногу, у него нет шансов поправиться. Собственно, именно поэтому большинство из них в обычной ситуации старается не двигаться. Или, во всяком случае, не двигаться быстро.
Никаких рывков.
Вот только это не значит, что они вообще на них не способны.