Такая работа
Шрифт:
Незачем.
Сейчас здесь было больше народу, чем на пикнике «Афиши». И очень немногие из них были хотя бы внешне похожи на людей.
А в десяти шагах от этой толпы стоял я.
При нормально проведенном ритуале я попал бы сюда после часовой медитации — в приличном виде и под защитой какого-нибудь подходящего местного громилы. В общем, совсем не так, как сейчас — голый, с обрывком стальной цепи, крепко обмотанным вокруг правой лодыжки, и без гарантий безопасного возвращения.
Хреновый расклад.
У меня под ногами хрустела
— В последний раз у нас кто-то так эффектно появлялся очень, очень давно. — Эшу улыбнулся. — Ты умеешь выбрать время и место.
— И что с этим кем-то случилось? — спросил я.
— Он умер. — Эшу усмехнулся. — Обычное дело, если человек приходит сюда, не оговорив предварительно все условия.
— Спасибо, что встретил, — сказал я, пытаясь как-то пережить тот факт, что на меня все пялятся. — У меня возникли незапланированные трудности с одним клиентом.
— Трудности редко бывают запланированными, если они не чужие. — Он ухмыльнулся. — Так и будешь стоять голым? О, я забыл! Сегодня тебе пришлось бежать сюда слишком быстро и ты не смог подготовиться. И значит, тебе нечем платить. Не откланяться ли мне, пока ты не потратил слишком много моего времени?
— Дашь мне кредит? — быстро спросил я.
— Полагаешь, я — банк? Или, может быть, магазин электроники?
Его правая бровь поехала вверх. Он развернулся, чтобы уйти. Вцепиться в полу плаща могущественного духа, собирающегося свалить, — довольно плохая идея, но другой у меня все равно не было. Как только он оставит меня одного, я — труп.
— Послушай, я всегда тебе аккуратно платил, — напомнил я. — Неужели ты не можешь сделать поблажку давнему клиенту?
Мне хотелось бы сказать, что при этом я выглядел вполне достойно, но я не люблю врать.
— А с чего ты взял, что ты мой клиент? — Эшу остановился, покачал головой, как-то по-новому глядя на меня. И облизнулся. — Ты мой корм. Пойми меня правильно, ты очень везучий парень, и мне было забавно наблюдать за тобой. Но все люди рано или поздно умирают. В этом ваш конструктивный недостаток. Вы просто не способны стать по-настоящему давними клиентами. Я мог бы еще долго помогать тебе, это было весело. Но ты сам решил подставиться. Это твой выбор.
— Ага, — буркнул я. — Между смертью и другой смертью. С тобой, по крайней мере, был шанс договориться.
— Нет платы — нет и работы. — Он широко улыбнулся. — Разве не так говоришь ты сам?
Тут он меня, конечно, подловил. Я мысленно пообещал себе, что возьму еще пару часов волонтерской работы, как только отсюда выберусь. И никаких «если». Кто-то должен верить в меня, чтобы я справился. Хотя бы я сам, раз уж больше
Эшу уже начал таять, и в толпе возникло нездоровое оживление, когда это случилось.
— Я заплачу за него, Барон. Сделай, что он хочет, — услышал я.
Я знал этот голос. Этот глубокий, бархатный голос, наполненный влажностью, невыносимым жаром и обещаниями, которым никогда не суждено быть выполненными.
Она скользила сквозь толпу, как лист по воде. Я не заметил, чтобы перед ней расступались, но она даже на ногу никому не наступила. Просто в тот момент, когда она проходила мимо, волшебным образом никого не оказывалось рядом с ней.
Черт, лучше бы я сдох сразу.
У каждого, кто в принципе способен взаимодействовать с миром, разделяющим человеческие рождения, есть напарник с той стороны. Как правило, чем сильнее человек, тем опаснее его сумеречный приятель. Но бывают исключения.
Анна-Люсия носит алые и зеленые платья в облипку, едва прикрывающие задницу, и понятия не имеет о том, что на свете существует обувь. У нее длинные ноги и черные волосы, блестящим водопадом спускающиеся до самых пяток.
И очень, очень острые зубы.
Впервые я увидел ее, когда мне было девять: она пришла и загрызла тварь, решившую полакомиться моим ужасом и свившую гнездо под кроватью. Не знаю, каким образом мелкие хищные твари, вечно пасущиеся возле границы миров, умудряются находить тех, кто способен их увидеть, но каждый медиум может похвастаться солидной коллекцией детских кошмаров. Они редко бывают по-настоящему опасными, но вполне могут довести человека до нервного истощения. Родители обычно уверены, что причина их возникновения — излишняя впечатлительность ребенка. «Разумеется, в твоем шкафу нет никакого чудовища, ты просто слишком много смотришь телевизор», — говорят они.
Проблема в том, что чудовище есть. И то, что оно пока не может до тебя добраться, не делает его менее страшным, когда тебе всего девять. Очень неприятно в таком возрасте узнать, что мама и папа вообще не способны увидеть его. Никто не может защитить близкого от опасности, в существование которой не в силах поверить. Однажды ты понимаешь это и остаешься один на один со своими страхами. И это меняет тебя, превращая из маминой детки в того, кто со всем должен справляться самостоятельно.
Но когда тебе только девять, ты мало что можешь.
Может быть, именно поэтому я решил, что дружба с Анной-Люсией будет хорошим решением моей проблемы. Многим это может показаться не самой лучшей идеей. Но у меня не было больше никого, кого бы я мог позвать на помощь ночью, когда меня снова будило прикосновение холодной скользкой лапы.
— Привет, малыш, — сказала она, оторвавшись от растерзанного трупа твари, которую ей пришлось выволакивать из-под моей кровати. — Какие вкусные штуки можно найти рядом с тобой! Пожалуй, мы сможем подружиться, если ты кое-что сделаешь для меня.