Такая работа
Шрифт:
Я стоял перед банкоматом, в пятый раз выплевывающим слегка потертую купюру, и старался думать о горячем белом песке. Ни о чем больше.
У меня перед глазами маячило тупое, несчастное лицо Мари Дюпон. Человека, который больше никогда не хотел иметь возможность причинить кому-нибудь вред.
Я сказал — человека? Плохой признак.
Виски обжег мне губы и горло, но согреть так и не сумел. Так бывает.
Подходящие билеты я нашел почти мгновенно, хотя под Новый год цены обычно взлетают до небес. Не иначе
В конце концов, бутылку шампанского в одно рыло я и там вполне мог приговорить. Разве что от оливье придется отказаться — в ручной клади его не провезешь, а там достать негде.
Великая жертва, кто бы спорил.
Поездом, автобусом или паромом из Бангкока можно уехать в тысячу разных мест, и все они годились для того, чтобы что-то сделать с зимой, засевшей у меня внутри как заноза. Нормальные туристы так не ездят, но я сейчас как-то не слишком напоминал нормального. Настолько «не слишком», что даже прикинул, не взять ли мне в городе мотоцикл напрокат, чтобы доехать на нем до Сураттани, а оттуда паромом перебраться на Самуи.
Хороший вариант на самом деле. Дешево, сердито и в полном одиночестве.
Но прежде, чем приступать к упаковке трусов и документов в рюкзак, мне следовало закрыть кое-какие хвосты. Это всегда приходится делать, даже если не хочется. Если ты сам не вспомнишь о них, они не постесняются о себе напомнить.
От изучения карты побережья и отчетов на форуме Винского меня оторвал телефонный звонок. Марина. Вообще-то до четверга еще было очень далеко, но не брать трубку, когда тебе клиент звонит, — плохая политика.
Вот только разговора с ней мне сейчас не хватало для полного счастья.
— Кирилл Алексеевич? — спросила она. Голос у нее был как стекло — нервный, прозрачный и холодный. Знаете, как будто она заранее решила, что я ей врать буду.
— Да, — помедлив, подтвердил я.
За последние несколько дней мне пришлось побывать хреновой прорвой разных людей. Это сбивает с толку, даже если ты прекрасно понимаешь, что все это — не по-настоящему. Что оно не имеет отношения к твоей собственной жизни.
— Вы что-нибудь уже нашли?
— Кое-что.
Хороший ответ. Просто отличный, если речь идет о разговоре с клиентом насчет заказа, по которому даже еще все сроки не вышли.
— Что именно? — Я почти видел, как она щурится, прижимая к уху телефонную трубку и одновременно прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате. Там играла музыка.
Мне следовало солгать ей.
Некромантия — не та вещь, которую можно передать по наследству, как цвет глаз или склонность к шизофрении. И лучше бы Марине не знать о том, что за парень сделал ей ребенка. Так всем спокойнее будет.
Я был готов к тому, что
— След, — сказал я. — Извините, я сейчас не могу говорить. На выезде.
— Позвоните мне, когда сможете, — попросила она. Ровненько так, без эмоций. Совсем. — В любое время.
Я кивнул, не подумав о том, что она не может меня увидеть.
— Я буду очень ждать, — настойчиво добавила она.
— Я позвоню, — сказал я и нажал кнопку отбоя.
Тишина. Чертовски хорошая вещь, если подумать.
Было бы здорово, если бы все мои проблемы решались так же просто. Щелк! И нет никакого злого колдуна, который один раз уже поймал тебя за задницу. И можно спокойно сказать Марине, что мужчина, которого она ищет, недавно умер.
Хотите приехать в морг?
Думаю, она бы захотела. Некоторые люди все стараются делать правильно; Марина как раз из них была. Зуб даю, она бы даже за могилой потом ухаживала. И всем было бы лучше. Любить память о человеке — занятие легкое и вполне безопасное, даже если человек этот при жизни был сволочью.
А вот куда в нашем раскладе приткнуть живого Ника, я не понимал.
Говорят, что все ответы можно найти на дне бутылки. Не знаю, в чем было дело, но у меня не получилось. Может, врут все или бутылка была неправильная, но к тому моменту, когда виски кончился, у меня вообще никаких мыслей не осталось.
Ну разве что «сырые сосиски — это хреновая закуска». Не совсем тот ответ, который был мне нужен.
Наверное, я не самый умный в мире парень. У меня плохо с математикой, и я вряд ли отличу предел от функции второго порядка, даже если они вцепятся мне в горло. Я не слишком хороший психолог. Зато я легко смиряюсь с тем, что для решения некоторых проблем требуется кто-то, у кого мозги получше варят.
Было около десяти часов вечера, когда я набрал Рашида и спросил, могу ли я приехать к нему прямо сейчас. Вообще-то шляться пьяным по гостям не очень вежливо, но у меня выбора особого не было. Можно было еще об стенку головой побиться, но сомневаюсь, что это помогло бы.
Он ответил «валяй» таким голосом, как будто не спал последние двое суток, но я сделал вид, что не заметил этого. Я умею быть тактичным. Правда. Сегодня просто неподходящий для этого день.
У Шредингера никогда не было кошки.
Это важно.
Я знаю кое-кого, кто думает, что эксперимент, включающий в себя кошку, закрытый ящик, радиоактивную частицу и ядовитый газ, с вероятностью 0,5 попадающий в этот ящик, чтобы убить кошку, действительно был проведен. Во имя науки. Потому что в то время нельзя было иным образом получить доказательства того, что элементарные частицы могут существовать как в виде корпускул, так и в виде волны.
Тот самый знаменитый эксперимент, в котором кошка жива и мертва одновременно.