Такая разная любовь
Шрифт:
Глава 32
На следующее утро Примми, как всегда, проснулась в шесть. Первым делом она раздвинула занавески и выглянула в окно. В последние недели, как это бывает в апреле, часто шел дождь, но сегодня, в первый день мая, утреннее небо казалось ясным и прозрачным, обещая безоблачную, теплую погоду.
Примми облегченно вздохнула. Артемис с невероятным хладнокровием встретила известие о романе Шолто с Сереной, но ей ни за что не выдержать, если в день свадьбы придется идти в церковь под дождем.
Тихо, чтобы не потревожить Джералдин, Примми натянула удобную вельветовую
— Сегодня особый день, совершенно удивительный, — предупредила она корову, наливая в ясли жидкую ячменную кашу. — В Рутвене праздник, и поэтому мы тебе сегодня пов яжем большой голубой бант.
Мейбеллин замычала, словно соглашаясь, и Примми пододвинула скамеечку для дойки.
Иначе дело обстояло с козой. Злючка Элис требовала к себе особого подхода. Ее всегда приходилось упрашивать и заманивать едой, поскольку у Злючки имелось свое кредо: нет еды — нет молока.
— Постарайся, Элис. Давай сегодня обойдемся без скандалов, — деловито предложила Примми. — Надеюсь, ты позволишь повязать тебе бант.
Стоя на построенной Бреттом платформе для дойки, Элис одарила хозяйку неприязненным взглядом. Не слишком рассчитывая, что Злючка к ее просьбе отнесется благосклонно, Примми начала доить козу. Если дойка Мейбеллин казалась Примми настоящим отдыхом, то с Элис приходилось постоянно быть начеку. Как только коза прекращала жевать, она принималась брыкаться и норовила соскочить с платформы.
День свадьбы Артемис не стал исключением. Элис оказалась верна себе, и когда Примми покинула сарай, чтобы забрать Неда из стойла и отвезти в загон, она чувствовала себя так, словно ей пришлось выдержать целых три раунда с Ленноксом Льюисом.
Выпустив ослика пастись, Примми направилась к бухте по узкой тропинке между дюнами. Шел восьмой час, море сверкало и переливалось в солнечных лучах, меняя цвет с нефритово-зеленого на серебристо-серый.
Ступив на узкую полоску песка у самой воды, Примми полной грудью вдохнула свежий, бодрящий соленый воздух и блаженно замерла. Погруженный в тишину берег Рутвена казался девственно-нетронутым. В этот миг он принадлежал ей одной.
Жалея, что рядом нет Рэгза, у которого вошло теперь в привычку ночевать в постели Кики и Бретта в их фургоне, Примми медленно побрела вдоль усеянного галькой берега. Морской бриз овевал ее лицо, и в ровном сонном дыхании моря ей чудилось благословение небес.
Когда Примми вернулась домой, было уже не до тихих уединенных размышлений. Артемис твердо решила, что отправится в церковь из Рутвена, и теперь она сидела на кухне и ела омлет. Ее щеки пылали от волнения.
— Кики надувает воздушные шары и собирается украсить ими ворота Рутвена, — сообщила она, сверкая глазами. — А Джералдин ищет для меня что-нибудь старое, что-нибудь чужое и что-нибудь голубое [43] .
43
По британскому обычаю, чтобы брак был счастливым, невеста
На роль «чего-нибудь старого» Джералдин предложила белую атласную ленту, которой решили украсить свадебный букет Артемис из лимонно-желтых роз и гипсофил. «Чем-нибудь чужим» стал отделанный кружевом платок, а «голубое» Джералдин приготовила уже давно. Это была изящная подвязка, купленная в Париже специально для свадьбы Артемис.
— Сегодня утром, пока тебя не было, звонили из Клейборна, — предупредила Кики, входя в кухню. С огромными связками воздушных шаров в обеих руках она походила на суперсовременную Мэри Поппинс. — Поскольку в приюте не принято посылать детей из года в год в один и тот же дом, в этот раз к нам приедут другие дети, а с ними новая воспитательница. Эта воспитательница не водит машину, за рулем будет шофер, и его тоже придется где-то поселить. Они просили не беспокоиться. Если у нас нет места, водитель снимет комнату в Каллело.
— Что ж, свободного места у нас нет, — бодро отозвалась Примми. — Но поскольку летний сезон еще не начался, водитель легко найдет где переночевать.
Позднее, когда время уже близилось к двум часам и до начала свадебной церемонии оставались считанные минуты, Джералдин вошла в комнату, где одевались Кики и Примми.
— Кажется, впервые в жизни я могу честно заявить, что Артемис выбрала наряд как нельзя лучше соответствующий случаю.
Кики весело ухмыльнулась:
— Ты хочешь сказать, что это не белое платье из органди со шлейфом и вуалью?
— Слава Богу, нет. Это элегантное платье и легкий жакет из кремового шелка, отделанный старинным кружевом. Артемис надела свою любимую тройную нитку жемчуга и длинные жемчужные серьги с бриллиантами. Должна признать, она выглядит совершенно сногсшибательно.
То же можно было сказать и о самой Джералдин. В изумрудно-зеленом узком облегающем платье из крепдешина и коротком пиджаке болеро, с черными как ночь волосами, стянутыми в свободный узел на затылке, она отличалась неподражаемым изяществом. Ее тщательно продуманный костюм наверняка дело рук какого-нибудь знаменитого французского кутюрье.
— О нет! — в ужасе воскликнула Джералдин, увидев темно-синие ногти Кики. — Ты ведь не собираешься с подобным маникюром играть роль подружки невесты?
— А в чем, собственно, дело? — упрямо возразила Кики. — Я и так пошла навстречу Артемис и собираюсь надеть платье, которое нравится ей, а не мне. Платье бледно-лимонного цвета и синий лак для ногтей будут смотреться отнюдь не вульгарно, а очень даже стильно. К тому же у меня тушь для ресниц точно такого же оттенка.
Джералдин с мольбой посмотрела на Примми.
— Могло быть и хуже, — философски заметила та. — По крайней мере платье прикрывает татуировку у нее на плече.
Праздничный костюм Примми выглядел намного скромнее, чем наряды Джералдин и Кики. Она надела длинную юбку с цветочным узором в нежно-розовых и бледно-зеленых тонах, белую блузку, отделанную кружевом, и серый бархатный жакет, купленный в одном из чудесных магазинчиков Хелстона. Розовая широкополая шляпа — подарок Джералдин — отлично гармонировала с розочками на юбке.