Take It With Me. (Ладонь, протянутая от сердца - 2).
Шрифт:
Логин замолкает, внимательно смотрит на меня, бровь поднял, и я вижу вдруг, что он очень симпатичный… да что там, очень он красивый парень. Только зачем он мне это всё сейчас говорит? Он что, думает… или что, проверяет он меня, что ли? Ну да, - откуда же ему знать, что я не крыса? А я не крыса! И нечего тут меня проверять… Хотя, конечно, я за всё благодарен, - а за что?
– я своё тоже получил, хотя и не как Комару, но досталось, всё же, а мобильник, подарок мамы мне на Новый Год, разбитый валяется…
– Не надо их грузить, - говорю я, сдерживая слёзы, эти слёзы, непонятным для меня самого образом, просятся наружу от обиды на этого Логина… -
А он ещё некоторое время продолжает смотреть на меня, - я под его взглядом стою, не двигаюсь, хотя, вроде и собирался уходить уже, - а потом поворачивается к «подпёрдышам»:
– Всё. Теперь у меня к вам всё. Подобрали эту падаль, - и опять, ногой по Комару, но уже легонько, - и сквызанули отсюда. Когда он очухается, - если он очухается, - скажете ему, что я не считаю его моим личным делом. Пока не считаю. Но. Если. Ещё хоть раз… К вам двоим, сучата, это тоже относится. Всё, пошли на хуй.
Мы с Логином смотрим, как «подпёрдыши» помогают подняться Комару, - он, по ходу, начинает приходить в себя, хотя… да, окончательно в себя он придёт нескоро. Потом они чуть не волоком тащат его, у того ноги плохо слушаются, но всё же в очень быстром темпе они исчезают за углом… Ладно, а я-то чего жду? Мне в другую сторону… Куда же я папку-то свою бросил?..
“Come On Up To The House”
– Тебе куда?
– спрашивает Логин, поднимая свою спортивную сумку.
– А?
– я не сразу понимаю смысл вопроса, я собираю части разбитого Сименса.
– Мне? Домой…
– Да это ясно. Я спрашиваю, где ты живёшь?
– На Московской…
– Ого! Это же… Где-то у вокзала, так? Далековато… А чего ты у нас делаешь, - приключения искал?
Я вскидываюсь, сердито смотрю на него, и… остываю тут же, - Логин стоит передо мной, изящно опёршись чуть согнутой ногой о камень какой-то, торчащий из-под снега, и смотрит на меня, снова склонив голову к плечу, и снова поднял левую бровь, а смотрит без насмешки, так, смотрит с любопытством, и по-доброму смотрит, вот я и остываю. Классный же парень, сам же я виноват, сам я на этих гопников нарвался, сам сюда зашёл, за эти гаражи, потерпеть не мог, приспичило, понимаешь…
– Ага… искал, получается, - соглашаюсь я, и пытаюсь улыбнуться, не очень-то это у меня получается… - Ну, искал, или не искал, а нашёл. На свою, блин, задницу… Это… спасибо тебе, большое…
Он просто пожимает плечами, - ну да, для него-то это ничего особенного, крутой пацан, это я уже понял. И переспрашивает:
– А всё-таки? Каким зимним ветерком тебя сюда занесло? Одинокий раненый самурай на заснеженном поле…
Я хмыкаю, не удержавшись, - интересный какой пацан! Ветерком…
– Да ну… Я у вас тут в художественной школе занимаюсь. Возле телефонной станции, - знаешь?
– Да. Ясно. А это у тебя в папке рисунки?.. Ах, наброски. Странно… То странно, что эти выблядки твои рисунки не порвали, - как я думаю, именно в этом выразилось бы их отношение к искусству карандашного наброска. Печальная улыбка кривит мои чётко очерченные губы… Рот закрой, - хм, ещё один… Кто, кто, - ты, кто ж ещё… Слышь, пацан, я в восхищении! Да нет, серьёзно, - папку с рисунками скинул, а мобильник проебал! Всё правильно: - искусство лишь вечно, другое всё преходяще… Слышь, самурай, а ты, часом, в затылке не чешешь иногда?.. Ладно, пошли… На остановку тебя провожу, куда ж ещё? Если у тебя
Логин налетает мне на спину, - мы идём по узкой тропинке между сугробами, след в след, я впереди, он позади, и ему некуда деваться, когда я резко останавливаюсь, - вот он и налетает с ходу на меня, стукнувшись при этом коленкой об мою папку с металлическими уголками… Ах ты ж! Какой же я идиот! Какие теперь, на хрен, маршрутки…
– Это… Извини, пожалуйста, я задумался…
– Мыслитель, Б!.. Вежливый мыслитель… Извиняю, пожалуйста. О чём задумался-то?
– Да так… Мне, наверное, на трамвай надо… Деньги-то эти гады у меня… того…
– Ё! Ё. и Б! Что ж ты молчал-то?! Ну, Комар, ну, блядина! А этот тоже, хорош, - молчит, Ё!.. Собственно, - чего я ору? Блядь, тебе ж не до того было, растерялся же ты, наверно… Много забрали?
– Да ну… десятку, - про сигареты я, конечно же, Логину не говорю, да ну… - Но это у меня на маршрутку десятка была. Теперь на трамвае придётся…
– Не смертельно. Хотя и не так быстро и комфортно, как на маршрутке… Ты носом не шмыгай, снова может кровь пойти… Смотри, я в этой девятиэтажке живу.
Ну, и хорошо тебе, - думаю я, - а мне вот теперь придётся через весь город на трамвае, - на трамваях, точнее, проездного у меня нет, значит, кондукторши будут выгонять, нужно будет ждать следующего трамвая, эх… Ладно, не впервой… Иногда везёт: или кондукторша не заметит, или даже просто, - разрешает, какая попадётся…
– Трамваи наши, - это да… По тундре, по железной дороге… Ха! Веришь, мне как-то пришлось однажды в товарняке проехаться, - тоже зимой дело было, - а мне одиннадцать лет, прикинь… А вот в Японии такие поезда есть, - «синконсен», - ох, и быстрые!.. Да, бывал. И на синконсене ездил, так вот, представь себе, - двести пятьдесят в час в среднем, а уж насчёт комфорта я помолчу, даже выход в Интернет с каждого кресла, - правда, билеты дороговатые, хотя, как известно, всё относительно… А в Токио на некоторых линиях метро автоматические поезда есть, без машинистов, и что интересно, там людям это гораздо больше нравится, японцы считают, что так спокойней. И дешевле, - не знаю уж, почему… Стой! А скажи мне, раненый вежливый самурай, а проездной у тебя есть?
Я удивлённо смотрю на Логина. Ничего себе, - как это он догадался? Да, Логин…
– Да ну… я так…
– «Так», - как? По шпалам?
– Да ну…
– Да ну? Ну да, ну да… По шпалам, значит. Самурай. Достоинство не может быть неудобством, - хвалю… Блядь… Б., то есть, - и я, как назло, все бабки Юрке занял, вечно он… Так, ну что, пошли ко мне, деньги у меня дома.
– Да ну… То есть, спасибо, но не надо, я сам…
– Сам? Ну, и катись. Во-он остановка, трамваев, правда, не видать, - но там рельсы, там шпалы… Дурак, я же от души. Когда к тебя от души, от сердца, ты тогда не отказывайся, самурай, не надо. Нельзя. Я вот дважды в жизни в таких случаях не отказался, и очень этому рад… Рот, блин, закрой, да?