Take It With Me. (Ладонь, протянутая от сердца - 2).

Игнатьев Илья

И Логин просто разворачивает меня за рукав к своей девятиэтажке, и мы снова по тропинке, - вот снегу навалило за вчера!
– идём к нему домой, только теперь впереди он, а я позади. И он теперь не болтает со мной, он чего-то такое насвистывает, что-то со сложным ритмом, и мне почему-то понятно, что у него здоровское настроение… А я иду следом, и мне уже не тоскливо, - хотя, мобильник, конечно… - вот иду за ним, слушаю, как он насвистывает, - а ничо такой мотивчик, и у Логина здорово получается, хоть и на ходу, - вообще, сто пудов классный парень. А вообще-то, это даже хорошо, что мы идём к нему. За деньгами, в смысле. А то на трамваях, с кондукторшами этими… А деньги я ему верну, обязательно верну, - ещё и поэтому хорошо, что мы идём к нему, узнаю, куда привезти деньги… Ну, так уж

скоро не получится, с деньгами у нас того, мама кредит выплачивает, да и у Егорки процедуры, но я ему объясню, что так уж быстро не смогу, - наверное, поймёт, классный же парень. А если у него сейчас дома никого, так может он мне даже разрешит умыться, - это бы вообще бы тогда…

– А можно спросить?

– Фью, фью-фью… Рискни, самурай… Хм, да конечно можно, спрашивай.

– А кто у тебя дома? В смысле, - тебя ругать не будут?..

И тут я налетаю Логину на пятки! А папкой своей, проклятой, прямо металлическим уголком, ему по ноге сзади…

– Уй!

– Прости, пожалуйста…

– It’s just impossible, - so politeness! On our fields of war… Ладно, это ж я сам встал на дороге. Дома, спрашиваешь? Хм, ругать… Ну, один персонаж у меня дома есть, - это сто пудов! А вот второй, обормот…

И Логин лезет к себе во внутренний карман, сам стоит на одной ноге, свободной рукой почёсывает ушибленное мною место на подогнутой другой, под коленкой, и мне лыбится, - хоть и темнеет уже, но я вижу, что ему в натуре весело! И достаёт мобильник. Ха, мобильник! Это у него даже и не смартфон, это у него коммуникатор, - компьютер, практически, у таких даже полная клавиатура внутри есть, такой я только раз в «Мире связи» видел, - такой ведь стоит…

– Б! Папка твоя… Слышь, самурай, классная у тебя папка, такую же себе куплю, комаров бить… Так, погодь…

А сам, стянув перчатку, набирает что-то на своём коммуникаторе, блин, здоровски, прямо с экрана можно, большой сенсорный экран у него, вообще по теме. И мне подмигивает, - и что-то мне как-то и не грустно даже щас, а не то даже, что тоскливо. Хотя, конечно, Сименс мой…

– Стаська! Ты сейчас где?.. А-а. Понял, - просто я позабыл, как обычно. Но это ненадолго? Надеюсь, что ненадолго, - чувствуешь угрозу в моём голосе?.. Да погулял я с ним, что ты, в самом деле… Стась, да нормально у него там всё, я ему куриозином помазал и повязку наложил. Да только эти повязки ему, кавалеристу… Пасть ему зашить, только и остаётся, - и как он, зараза, сдирать их умудряется?.. Слышь, Стаська… м-м-м… Погоди, я думаю, - и Логин смотрит на меня, что-то прикидывает, потом решительно кивает, и продолжает говорить: - Стаська, такое дело, ты Импрезу не ставь на стоянку, домой подъедь сперва… Да съездить надо будет, человека одного отвезти на Московскую. Это у вокзала, как я понимаю… - я, было, вскидываюсь, но Логин спокойно показывает мне кулак, и я затухаю.
– Ну-у, как тебе сказать, - человек, как человек, художник, вежливый, блин, и планов своих никогда не меняет, а папка у него, с набросками, так я такую же хочу! Он вот тут рядом стоит, я при нём о нём говорить не могу, это нетактично, во-от, - Логин мне подмигивает, а я улыбаюсь до ушей.
– Короче приедешь, сам увидишь. Всё, Стас, отбой… Отбой, говорю, на связи был тай-са Рогинов Ирия…

Он прячет коммуникатор и, не надевая перчатку, протягивает мне руку. Как-то не обычно, а открытой ладонью вверх, - обычно так что-нибудь просят, - но он как раз не просит, он предлагает познакомится:

– Илья. Можно Илья, можно Илька, иногда можно Илюха, Илюшенька нельзя, это имя одной женщиной приватизировано, а желательно, - Ил. М-м, Илюшка тоже, - можно.

Я смеюсь, и пожимаю его руку.

– Гриша. Как хочешь, так и можно. Извини, а можно я снова спрошу? А почему тебя этот вот… Комар, почему он тебя Логином назвал? Это компьютерное ведь слово, как в Интернете, я имею в виду? Или как?

– А, меня так в гимназухе зовут, и на квартале тоже, - у меня фамилия Логинов. Есть тут Юрка такой один… Б! Знаешь, вежливый самурай, иди-ка ты впереди, и резко не останавливайся, это я тебя тоже, вежливо прошу: по-жа-луй-ста… Проехали. Так вот, - Юрка. Из-за него, можно сказать, я на тебя и напоролся, - он, зараза,

у меня все бабки выгреб, у него батя с фирмы поздно приходит, а он чо-то такое, очередное, в «Альфа-компьютере» засёк, дивайс какой-то, маловразумительный, вот и рванул туда, хотел и меня с собой потащить, но я отбился, решил угол срезать через гаражи, и там на вас и натолкнулся… Во-от, это он меня Логином прозвал, он в натуре на компьютерах задвинутый. Или продвинутый? И то, и другое, - в его случае, одно вытекает из другого… Гриша… Это Григорий, да? Не, так не катит, ты не обижайся только… Молодец. Гриша лучше. Гриша… м-м, Гришка, - тоже ничо, - ха, Гринька!.. Ладно, так не буду… Грицко. Да я шучу, это у меня бывает, только я часто с тобой шутить не буду, мои шуточки, дурацкие, только Стаська и переносит в любом количестве. О качестве я сам, понятное дело, судить не берусь… Сюда. Там вон налево, и ко второму подъезду… О! Лампочку вкрутили у нас над подъездом, - жизнь полна маленьких радостей… Можно, спрашивай… Стаська? Ну-у… как тебе, понимаешь… Он мой опекун. Но это всё хуйня, это ещё неизвестно, кто чей по жизни опекун, - он мне старший брат, хоть и не по родству. И ещё самый мой лучший друг… Во-от, Гриша, а пока ты не поставил себя каким-нибудь нетактичным вопросом в неловкое положение, и не начал демонстрировать свою потрясающую вежливость, я тебе сам скажу, что родителей у меня нет, и вообще никого у меня до июня не было, то есть, не стало, - это очень грустно, и я об этом не буду. А вот в июне мы встретились со Стаськой… Станиславом Сергеевичем для тебя, мои друзья-пиявки его С.С. зовут иногда, - так вот, мы с ним с июня, и это… вот тут я теряюсь, тут и эпитетов мне не подобрать в моём богатом лексиконе, как это здорово! И тёть Тома, мама ещё его… Щас, подъезд открою… блин, какого я ключи в джинсы сунул… Заходи. Погодь, самурай! Гришка, скажи, ты собак не боишься?

Я совсем забыл про все свои беды, слушая Илью! Это вот он так на меня действует. Ну и хорошо, пускай действует, я не против… А ещё я немножко растерян, - я не привык ещё к Илье, и мне странно, он мне иногда кажется очень взрослым, - особенно когда он так вот, по-особенному говорит, но это он играет во взрослого, по-моему, - а иногда кажется таким, какой он и есть, - ему же лет пятнадцать, по ходу, - а иногда, когда он смеётся, например, тогда вот он совсем пацан, ровесник мой, практически…

– Да ну… Нет, я собак не боюсь, - ну, если они не кидаются, конечно. Я их люблю, у нас у самих собака есть, - ну, собачка, правильнее сказать. Малыш зовут, он ещё щенок у нас, это мы с мамой братишке подарили, очень у нас Егорка собачку хотел… Ну, такая, знаешь, Илья, собачка, - дворняжка. Но умный! И хорошенький, беленький такой, только на мордочке пятно чёрное, слева. А ещё кот есть, но он дурной у нас, дикий вообще, отморозок по жизни, его не то, что Егор наш с Малышом боятся, его даже и мы с мамой стороной обходим… А что, Илья? У тебя тоже есть собака?

Мы стоим на площадке перед лифтом, Илья, надавив всей ладонью на кнопку вызова, опирается всем своим весом на эту руку, стоит, снова как-то очень изящно подогнув ногу, слушает меня, и снова голову к плечу склонил, улыбается, - заслушался. А потом, вдруг встрепенувшись, хлопает по кнопке лифта другой рукой.

– Гришка, самурай, смотри, - гадский лифт не работает! З-зар-раза! Днём же работал, сволота! Слыхал я тут, по телеку, про такое загадочное явление, - «реформа ЖКХ» называется, - это что-то вроде полтергейста, по ходу! Чо хихикаешь? Чесно те говорю! Необъяснимое же что-то: лифты вечно ломаются, вода горячая, понимаешь… О-ох. Поиграем в альпинистов? На девятый этаж нам, - Гималаи, блядь…

– Поиграем… Илья, прикинь, я на пятом живу, а у нас лифта и вовсе нет, так я привык.

– Так я не привык, и привыкать не намерен! Я вот недавно, - это у нас во втором подъезде труба в подвале лопнула, потом всё замёрзло на хер, я тогда неделю в фигуриста непарного играл!
– так я сочинил хокку, это такое трёхстишие в японском стиле, только там рифмы не бывает, там сложность с размером, нужно чтобы в первой строчке пять слогов было, во второй семь, а в третей снова пять, - моя любимая игра! Говорят, что неплохо у меня получается…