Такие как мы
Шрифт:
Я сел рядом с девушкой и обнял её за плечи. Ничего такого… по-братски. Вера напряглась. Посидев минут пять в молчании, она расслабилась, и я продолжил разговор.
— Жалеешь, что ушла из рода?
— Нет. Там плохо.
— Здесь лучше?
Вера сделала круговой жест рукой, означающий — да.
— Я здесь не голодаю, и никто не лезет мне под юбку. Здесь не страшно.
— А Немо?
— Немо мой.
Так, понятно. Обыкновенная депрессия. Загонял девчонок, и получил. Напоить её что ли? Не думаю, что
— Ты хороший вождь… добрый.
Это я-то добрый? Я, который не раз её порол, и не раз крыл её матом, добрый.
— Я строгий…
Вера улыбнулась.
— Крок строгий. Он всё отнимал у нас, и бил, если не отдавали. Ты не отнимаешь, ты даёшь… и ты сильнее Крока.
Крок, это глава их рода. Негодяй, каких я не хотел бы видеть даже на горизонте. Иначе убью! После этого поганца, жизнь вне общины покажется раем. На Земле изгнание из общины, считалось самым страшным наказанием. Это была, практически, смертная казнь. Но и таких порядков, у нас отродясь не было. А может, и были…. Сия тайна покрыта мраком.
Я посмотрел на часы. Верке оставалось дежурить ещё два часа, а потом её должна заменить Надя. Моё дежурство будет ночью. Надо идти спать. Ночи здесь такие же длинные, как и день, может часа на два короче…. И опасные. Ночные хищники, уже не раз подходили к ограде и выли в бессильной злобе. А печь стоит снаружи. Нельзя засыпать, иначе можно не проснуться.
Я поцеловал девушку в щёку, и встал на ноги.
— Пойду, отдыхать. Будь осторожна.
Вера кивнула головой и, обхватив ноги руками, положила подбородок на колени.
Хандрит. По Немо скучает. Только ещё не осознаёт этого.
Первую партию мы обжигали три дня, потом замазали топку глиной, и ещё два дня ждали, пока температура печи не сравняется с окружающей.
Блоки получились замечательно. Только два из десяти покрылись сеткой трещин, но и такие можно приспособить куда-нибудь. Но радость успеха омрачалась скоростью исполнения, и головной болью отсутствием приготовленных дров. Полтора куба, вылетело в трубу, в прямом смысле этого слова.
— Во что же обойдётся обжиг всего остального?
При таком раскладе мы выжжем всю растительность, прилегающую к нашей территории, месяца за два.
Следующая партия для обжига была значительно больше. Посматривая на распечатку, запихнул в печь двадцать восемь штук, выложив блоки в несколько рядов. И опять началось самоистязание. Дежурства, рубка дров, выделывания кирпича-сырца, переживания с накручиванием себе нервов медленностью процесса, который грозился затянуться до зимы. Добавилось и злость на Немо, который до сих пор не вернулся. Верка места себе не находит, а этот шляется где-то.
Между вахтами занимались плетением. Надо на чём-то крепить трубу, и первый два десятка метров жёлоба. Конструкция получилась умопомрачительной, и на первый взгляд ненадёжной. По сути это было действительно так, если бы материал из которого плелись трёхметровые опоры и направляющие изготавливались из прутьев простых деревьев. Нас спасали удивительные свойства обожжённых колючек. Оставалось дело за трубой.
Прошла ещё неделя. Под навесом у сарая накопилась кучка из двадцати восьми штук целых блоков, и десять бракованных. Их я не выбрасываю. Нужен цемент. В качестве добавки к извести, хорошо подойдёт измельчённый кирпич, чем наши блоки, по сути, и являются.
Немо явился, когда подходил к концу обжиг третей партии.
— Вера, подай вон тот прут, толстый который, — я стоял на стремянке и укреплял хлипкие крепежи направляющей, к сваям забора, которые пришлось нарастить в месте прохождения трубы. Вера вытащила плоскогубцами из кипящей воды гибкую лозину и, помахав ею в воздухе, чтобы остыла, протянула мне.
— Умница, Верка, но это не то. Вон ту, что справа от этой, давай. — Верка бросила вытащенную лозину обратно, и стала вспоминать, где право, а где лево.
— Верка, ты в какой руке ложку держишь?
Верка подняла правую руку… и, забыв о щипцах, потянулась в ведро.
— Куда, руку тянешь, — я чуть не упал с лестницы, от этого зрелища. — Щипцами бери. Щипцами. Сколько я буду вас учить техники безопасности? Помнишь, что я сказал неделю назад? Кто покалечиться по своей глупости, получит от меня пинка, и пойдёт гулять на все четыре стороны. Мне калеки не нужны, особенно безмозглые.
Верка вздохнула и, взяв плоскогубцы, достала то, что было нужно.
Чёрная точка на горизонте, сначала не привлекла моего внимания. В степи постоянно кто-то шляется, если на это обращать внимание, можно сойти сума. Но если это «кто-то», движется в нашу сторону, тогда надо быть внимательнее.
Эта точка, двигалась именно к нам.
— Тревога, — крикнул я и полез вниз. — Надя, тебе, что, особое приглашение нужно? Подбрось дров в печь, и бегом сюда. К нам гости.
Как же я о наблюдательном пункте не подумал? Вот раззява. А кто бы там стоял? Я осмотрел малочисленное воинство и пришёл к грустному выводу — наблюдать некому.
Бросив все дела, девчонки вооружившись лопатами, стали с опаской посматривать на меня.
— Верка, ворота закрой.
— Надька, огнемёт к бою, — Надя приставила лопату к плетню, и метнулась к сараю.
Огнемёт, но без компрессора, мы всегда держим наготове, заправленным.
Переставив стремянку ближе к плетню, я всмотрелся вдаль, туда, откуда появилась чёрная точка…. Три точки с … половиной?
— Так, девчонки, по моей команде, сразу бегите в дом. Гостей много пожаловало.