Такие как мы
Шрифт:
Предложение было Надино. В отличие от Веры не питающая неприязненных чувств к новым поселенцам, она более активно приняла участие в их судьбе. Для меня это было странно, ведь Ева является её конкуренткой. Но именно с Надиной подачи, на следующий день началось грандиозное строительство. Изведя несколько квадратных метров зарослей колючей ивы, оплели железный каркас. Опыт у девчонок в этом вопросе наработан большой, так что конструкция получилась просто на загляденье. Ивовые прутья были настолько плотно подогнаны друг к другу, что не продувались, даже при отсутствии шатрового покрытия. В тех местах, где в шатре расположены полиэтиленовые окна, оставили оконные проёмы.
Вот такая несправедливость получается. Из-за отсутствия достойного строительного леса, плотники, в этом мире, остаются не удел. Пока не вырастет земной лес. А сейчас для сложных строительных решений востребованы женские руки.
При строительстве маленького домика, Ева принимала самое активное участие. Этот процесс настолько увлёк её, что впоследствии, именно она стала главным архитектором плетёных конструкций посёлка Аурума.
Осталось подбить плетёные стены выделанными шкурами в качестве утеплителя, и сделать печку, и в этом шатре можно будет жить зимой.
Печь остыла. Блоки получились, как и в прошлый раз, на славу, омрачая радость удачи пятью лопнувшими изделиями. Плохо просушили, или на радостях прошлых удач, слишком быстро подняли температуру до высоких значений. Каждая единица брака это задержка работ. Надо подумать над строительством новой печи, и учесть все минусы существующей….
— Но это когда-нибудь в следующей жизни….
График дежурств, после четвёртой закладки, я изменил. Нет никакого смысла постоянно держать у печи человека, если дрова подкладываются раз в три — четыре часа. Поэтому, мы теперь дежурим по восемь часов, за исключением первого дня, «дня низких температур».
После насыщенных событиями последних трёх дней, приступим к рутине, а именно…. Про соль забыл! Вот с неё родимой и начнём. А где у нас тот комок грязи, после которого послевкусие сохраняется до сих пор? Где же это я его бросил? А, кажись под лестницей…
Искали мой рюкзак всем многочисленным коллективом. Нашли. За домом, на старой сливе…. И чё он там забыл? Этот вопрос мучал всех, кроме двух тёмных личностей, которые делали вид, что видят рюкзак первый раз в жизни.
Я незаметно показал им кулак. Немо, тем временем, красуясь перед Веркой, залез на самую макушку дерева, как обезьяна с тяжёлой инвалидностью. Рюкзак он снимал на спуске, заодно пересчитав препятствия, попавшиеся на пути, и свои рёбра…. От дежурства, я этого членовредителя не освободил. Обойдётся. Верка со мной согласилась, и подновила своему жениху «глазной фонарь», что бы больше не выёживался.
Глина засохла и стала твёрже обожжённого блока. Тьфу! Кувалда для грубого помола, молоток для среднего, а для мелкого — ведро воды на огне вполне сошло. Греть воду я стал, что бы увеличить растворимость солей содержащихся в куске глины.
Пять раз я сливал мутную и солёную воду из ведра, пока остаток не стал пресным. Слитой воде дал отстояться, и отделил от мутного осадка, оставшуюся — процедил и выпарил.
— И чего это? — мою морду перекосило от сильносолёной горечи. Вроде соль, а вроде стрихнин. Слюна водопадом хлынула изо рта, пугая любопытных аборигенов, своей пенистостью. Ага, как шампуня наглотался.
Два литра пресной воды, привели кислотно-щелочной баланс в норму. Пенится перестало, зато соли теперь не так уж и хочется. Но бросать дело на полпути…. Неудобно перед учениками.
То, что передо мной находится адская смесь солей, я догадался. Пробовал когда-то морскую воду Красного моря, не брезговал водой Средиземного моря, про Чёрное и говорить не приходиться, и один раз полоскал ноющий зуб морской водой, с мазутным запахом, из Татарского пролива. Зуб в итоге сгнил, а привкус мазута, я неделю не мог выполоскать не то что зубной пастой, но и одеколоном… внутрь.
— Как же тебя разделить, мерзкая моя?
Мозговой штурм это когда разного рода коллективы от больших до маленьких начинают дружно заниматься мазохизмом и штурмуют друг другу мозг. Мой маленький коллектив состоящего из одного меня, брал штурмом серое вещество, по всей вероятности, тоже не очень больших размеров, в течение целого дня. В «библиотеке попаданца» ответа на этот вопрос нет.
Выжать удалось не много.
Снова растворил всю полученную соль в воде, и стал методом проб и ошибок, получать поваренную соль. Довёл концентрацию раствора до насыщенного, дал выпасть первому осадку, и слил оставшийся раствор. Потом повторил эту процедуру, ещё четыре раза, и получил пять плошек с белыми кристалликами, внешне не отличающихся друг от друга.
— И где тут соль? — рисковать единственным языком, очень не хотелось. Вдруг отвалиться? Где потом другой найду?
Немо подозрительно посмотрел на протянутую плошку и, сославшись на неотложные дела, свинтил в неизвестном направлении. Девчонки, оказались умнее, и исчезли ещё раньше, заметив мою растерянность. Ева, прикинулась шлангом, «моя-твоя не понимать» и, подхватив близнецов, побежала помогать Немо.
— Ах, так. Да? Ну, ладно, ладно… сам попробую.
Тьфу, горечь какая….
Первые две плошки меня разочаровали. Горечь несусветная. Особенно вторая.
Третья оказалась с порошком похожим на соль. Четвёртая и пятая, впрочем, тоже мало чем отличалось от «белой смерти». Если там и были, какие примеси, то очень не значительные.
Оба горьких порошка после сушки отложил в сторону, может на опрыскивание растений сойдут, земные вредители, здесь процветают, слава богу колорадский жук сюда не попал. Но небольшую щепотку самого горького отсыпал, для воспитательных целей, и мелкой мести жителям Аурума. Кроме себя, конечно.
Из остальных трёх плошек ссыпал порошки вместе, и после сушки, получил немного сероватую (плохая очистка) поваренную соль. Мало получилось. Из пяти килограммового куска глины всего триста грамм соли, и грамм восемьдесят — сто горькой отравы.
Разобравшись с солью и с графиком дежурств у обжиговой печи, почесав грудь консервной банкой, дабы лучше отслаивались ракушки покрывающие киль….
Что-то не то….
Выйдя на крыльцо, я сложил руки рупором, и объявил о начале собрания.