Такой чужой, такой желанный
Шрифт:
– Ну тогда ты просто идиот! – Ее голос сорвался и она должна была переждать минуту, прежде чем добавить: – Клэнси, я не хочу сейчас говорить об этом.
– Хорошо. – Он легонько пожал ее руки и встал. – Мы оставим пока эту тему, вот только единственный вопрос, который я хотел бы прояснить. Ты вообще хочешь иметь ребенка?
Хочет ли она? Когда Клэнси впервые заговорил о ребенке, она испытала сначала потрясение, а потом переполняющую душу радость. С рождением Томми она поняла, что в ней всегда дремали материнские чувства, которые требовали своего приложения. Материнство
– Я даже не знаю, – проговорила она, сделав беспомощный жест рукой. – Мне трудно сейчас разобраться в своих чувствах. Все так неожиданно…
Клэнси понимающе кивнул.
– Ну конечно. Ты должна все обдумать. Никто не может принять за тебя это решение. Но, пожалуйста, подумай об этом. Я верю, что так можно решить и твои, и мои проблемы. – Он повернулся, чтобы идти. – Так ты не хочешь омлета?
Есть? Сейчас? Лайза отрицательно покачала головой.
– Ты дал мне достаточно пищи для размышлений.
Клэнси улыбнулся.
– Если я хочу, чтобы ты набрала вес, то надо перенести подобные разговоры на время после еды.
– Ну, не знаю, – скептически произнесла Лайза. – Если я соглашусь на твое предложение, то как раз и располнею.
Он засмеялся.
– Верно. – Его лицо стало серьезным. – Мне бы так хотелось видеть тебя, носящей моего ребенка. В жизни нет ничего прекрасней, чем женщина, несущая новую жизнь. Она в это время излучает особый свет.
Его взгляд был таким пристальным, что у нее перехватило дыхание.
– У тебя странные представления о женской красоте. Насколько я помню, когда я носила Томми, то выглядела так, будто проглотила арбуз.
– Жалко, что я тебя тогда не видел, – нежно произнес он. – Так подумай о том, что я сказал. – Он повернулся и вошел в дом.
Ну как она могла об этом не думать? Все ее чувства и мысли пребывали в смятении. Хотела ли она еще одного ребенка? Будет ли это честно по отношению к Клэнси, хотя он и говорит, что сам этого хочет? Допустим, она заведет ребенка. Сможет ли она взять его и уйти от Клэнси? Все в ней протестовало против этой мысли. Она никого не могла бы так ранить. И особенно Клэнси, который был добрым, честным, любящим. Она вообще никогда не уйдет от Клэнси.
Последняя мысль, внезапно пришедшая в голову, поразила ее. Но затем Лайза осознала, что это правда. Она не хочет расставаться с Клэнси Донахью, как бы ни сложились обстоятельства. Она хочет жить с ним, вынашивать его детей и смотреть, как он улыбается ей с присущей ему необыкновенной теплотой. И все это до своего последнего дня. Да, она любит Клэнси. Это понимание потрясло ее не меньше, чем его предложение о ребенке. И как она раньше не почувствовала, что к этому идет? Боже, теперь она совсем запуталась.
Лайза, погруженная в размышления, провела в саду несколько часов, молча глядя в темноту. И только с первыми рассветными лучами она обрела наконец душевный покой. Решение принято. Решение, которое и пугало ее, и наполняло радостью. Никогда еще я не делала более важного шага, подумала она,
Итак, она хочет ребенка. Она хочет Клэнси. Теперь, после нескольких часов непрерывных размышлений, Лайза точно это знала. Но осознание любви к Клэнси пришло так внезапно, что она все еще не была уверена. А что, если она скажет Клэнси, что любит его, а потом окажется, что она приняла за любовь сексуальное влечение и благодарность? Она была таким новичком в любви! То, что она когда-то чувствовала к Мартину, не шло ни в какое сравнение с ее теперешними чувствами. Было бы нечестно делать Клэнси какие-то признания, пока она сама не полностью уверена. А вдруг, когда они уже станут близки, Клэнси поймет, что его притягивало к ней только желание? И получится, что он связан отношениями, которые ему уже не нужны? «Если бы только знать», – устало подумала Лайза. Нет, ради них обоих надо быть осторожнее и подождать с признаниями.
Она прошла через спальню в комнату для гостей, которую сейчас занимал Клэнси. У двери она помедлила минутку, стараясь взять себя в руки. Затем, даже не постучав, повернула ручку и вошла. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Лайза с трудом различила очертания его тела под простыней на кровати.
– Клэнси!
– Я не сплю, – тихо отозвался он.
Она сглотнула комок в горле.
– Я действительно хочу ребенка. Я хочу твоего ребенка.
Секунду он ничего не отвечал, и она пожалела, что не видит его лица. А что, если он передумал и лежит здесь, проклиная себя за необдуманное предложение?
– Я очень рад, – ответил наконец он голосом, дрожащим от волнения.
Так он не передумал! Лайза почувствовала, как всю ее охватывает радость.
– Но я не считаю твои условия справедливыми. Мы должны подписать соглашение, что ребенок будет с каждым из нас по полгода.
– Как ты захочешь.
– И я буду жить на свои деньги, когда ребенок будет со мной.
– Ну, я не думаю… – он замолчал. – Ну хорошо, поговорим об этом позже. Так ты уверена?
– Да, совершенно уверена. – Боже, как она его любит!
– Тогда я закажу самолет на сегодня. А ты пока лучше поспи.
– Самолет?
– Я отвезу тебя в Седихан. Мы поедем ко мне домой, Лайза.
Глава 6
– Кофе? – Рядом с Лайзой стоял Гэлбрейт с чашкой кофе в руках, стараясь не расплескать его в тряске самолета.
– Да, спасибо. – Лайза взяла чашку, высвобождая руки из-под одеяла, которым была закутана по плечи. – Мне как раз нужно что-то, что меня взбодрит. Я, наверное, сплю уже несколько часов. А где Клэнси?