Такой смешной Король! Повесть первая: Король
Шрифт:
Король читал настоящие книги, в которых рассказывалось о настоящей жизни. Да, он был грамотен, и он не возражал, когда надо было вместе со всеми петь в классе: «В путь, в путь, журавлята, через леса и просторы, туда, где тепло…» Но, несмотря на грамотность, он из-за незнания некоторых существующих в родной речи слов однажды постыдно пострадал. В этом была виновата и его замкнутость, стремление держаться особняком, он всех сторонился, и это посчитали высокомерием. Возможно, что так оно и было, но… как же иначе?!
Когда кончались уроки и Король шел домой, он, если не было Элмара, шагал в одиночку, в то время когда остальные ребята шли небольшими группами. Стайки девочек, как правило, держались отдельно от мальчиков.
— Ты такой деликатный, тебя они послушают, — объяснили мальчики Королю, — иди и скажи вон той высокой черненькой — видишь? — скажи ей, что она…
Дальше следовал текст комплимента, который Королю следовало пересказать. Король в действительности не был высокомерным и, чтобы доказать это, послушно пошел к девочкам и произнес запомнившиеся слова.
Девочки сперва застыли, внимая оратору, затем загалдели и хором обозвали его дураком. Король решил, что сказал что-то не так, что неправильно запомнил поручение, и вернулся к мальчикам, пославшим его.
Они посмеялись и подсказали Королю другие слова. Когда же он и их передал высокой черненькой, девочки накинулись на него и отдубасили за милую душу. А мальчики из старшего класса хохотали вовсю и тоже обозвали Короля дураком. Он настолько разочаровался в людях, что даже встретившей его Вилке впервые в жизни дал пинка.
Как про эти «ученые комплименты» стало известно Алфреду, никто не знает, но на этот раз, когда Его Величество осваивало очередной урок, Вилка затрусила прочь, поджав хвост, выражая тем самым бесконечное негодование.
Однажды опять было воскресенье. Король вышел пораньше, как всегда, и на омнибусной дороге увидел невиданную картину: нашествие марсиан. Со стороны Сухого Места в направлении города Журавлей двигались колонны. Казалось, они были бесконечными. У Короля дух захватило от открытия: как много на свете марсиан! Столько много живых существ сразу он видел впервые, здесь их было даже больше, чем коров на пастбище богача на хуторе Спиногора. Марсиане были не на велосипедах, а шли строем. У них были винтовки и ранцы, но не такие блестящие, как у того, кому он приносил напиться. Все они были в пыли и, как показалось Королю, очень устали. Видно, много прошли, и Королю подумалось, что, пожалуй, нелегко быть марсианином.
— Они от самого Сухого Места пешака идут, — услышал Король голос Элмара, который подошел незаметно. — Всю ночь идут, — сказал Элмар. — Меня мама ночью разбудила… Ну не меня — отца, и я проснулся. Мама сказала: «Русские идут». Сначала обоз шел, лошади, пушки везли, они пушки только ночью везут, понятно? А днем пешие идут или конные, эскадроны, слышал о таких?.. Вот и они!
Действительно, показался большой отряд на лошадях. Они шли галопом, вся омнибусная дорога была окутана облаком пыли, с полчаса шли конные, потом пошли большие зеленые фургоны и повозки, запряженные пароконной тягой, затем опять пешие, и конца им не было видно.
— А почему они идут? — спросил Король. — Куда?
Ему вспомнилось, как деревенские «политические обозреватели», приходившие к Алфреду послушать приемник «Филипс», обсуждали и прогнозировали европейское будущее, что большие государства якобы будут ликвидировать маленькие, и Король долго ломал голову над значением слова «ликвидировать», пока из различных наблюдений не заключил, что ликвидировать — значит сожрать, как саареская свинья сожрала лягушку — она и квакнуть не успела. Мелькнула мысль: в деревне, наверное, и не знают еще. Захотелось тут же побежать в Звенинога и орать во все ворота, что, наверное, будут ликвидировать Островную землю, потому что большие государства
Они с Элмаром помчались на Нуки и взобрались на чердак. Оттуда хорошо просматривалась дорога. Пылевые тучи на ней еще более сгустились, пошли грузовые автомобили, совсем не такие, какие Король видел в Главном городе, а маленькие, на них сидели зеленые кузнечики, солдаты. Весь этот поток, как река, плыл в сторону города Журавлей, где в это время находился Алфред.
Людей у дороги собралось много. Женщины обсуждали внешность солдат, стремясь различить офицеров. Мужики молчали. Да и что скажешь, когда ничего не знаешь и еще меньше понимаешь. Идет себе войско — и все тут. Не наше войско. Но у нас столько войска, наверное, и нет. Алфред, когда «Филипс» слушали, так именно и сказал, что у нас хватает войска только границы государства охранять, а больше не надо, оттого что у нас нейтральное государство. Король тогда же подумал, что Чехословакия, видать, не была нейтральной, раз ее ликвидировали немцы.
Король так понимал: нейтральное государство ничьей стороны не держится, так что другие вокруг него пусть делают что хотят — это его не касается, значит и в нейтральную страну никто не имеет права соваться. Но Короля все-таки беспокоил вопрос: если нейтральное государство маленькое, кто же проследит за тем, чтобы какое-нибудь большое государство, не считаясь с нейтралитетом, его не «ликвидировало»? Вот я, подумалось Королю, маленький, но если кто-то большой меня обидит, то Алфред наверняка меня защитит или другой взрослый. Но как бывает в таких случаях с государствами, Король не знал. В то же время, подумал он, его, допустим, будут обижать, а взрослых поблизости нет, только одни маленькие, тогда как? Если все нейтральные? Значит, побьют. А все будут вокруг отворачиваться и делать вид, что их это не касается — они нейтральные. Потом побьют кого-нибудь из них, и Король тоже отвернется, потому что и он тоже нейтральный. Так и будут большие бить маленьких поодиночке, а они… нейтральные. Что-то Королю такая картина не очень нравилась.
Войско шло целый день и еще целую неделю. А в газете «Наша Земля» напечатали объявление такого содержания: «Власти информируют, что при прохождении советских войск, во избежание недоразумений, гражданам запрещается приближаться к дорогам, собираться на площадях и улицах, где проходят войска. Запрещено фотографировать и вообще носить с собой фотоаппараты».
В ближайшую субботу во время очередной стрижки мужиков текущие события, естественно, разбирались, и Королю стало известно, что Островную землю ликвидировать не будут, что на ней будут советские базы, а также на соседнем большом острове и на Большой земле в Палдиски и что русские имеют право базировать свои гарнизоны, что такой договор подписали в Москве наш министр и Молотов, что договор действителен десять лет и в это время Россия окажет военную помощь Эстонии, а Эстония — России… А стоимость аренды баз будут еще обговаривать отдельно. А на острове Фиджи в это время учредили первое вегетарианское общество.
Мелинда привезла Хелли Мартенс заказы женщин из Праакли на фартуки и тоже сообщила новость; на берегу полуострова Сырве тайно высадились шестнадцать евреев из Чехословакии; четырнадцать мужчин, одна женщина и десятилетняя девочка. Их поместили в тюрьму до выяснения. Эта новость была, несомненно, интересной, но больше волновали слухи насчет того, что петролеум станет дороже, а сахар будут продавать по продовольственным карточкам. По этому поводу старик из хутора Кооли (который в молодости был якобы школьным учителем, оттого, наверное, и хутор у них называется Кооли — школы) объяснил: