Такой я видел Индию
Шрифт:
Кроме крупных народов в Индии проживают мелкие народности и племена: бхилы, санталы, кандхи, кхонды и т.п., для национального самоопределения которых пока что не сделано почти ничего. Они тоже в последние годы стали противиться ассимиляции более передовыми народами. Их борьба за свои интересы осложняется тем, что племя не образует почти нигде компактного большинства. Многие его члены разбросаны по деревням бихарцев, ориссцев, гуджаратцев, социально принижены, подвергаются тяжелой эксплуатации как батраки или издольные арендаторы.
Правда, есть территория, заселенная племенами более густо — это так называемый «племенной пояс», тянущийся
Эту трудность они стараются преодолеть укреплением межплеменной солидарности, противопоставлением себя всему окружающему неплеменному миру. Ведется очень серьезная агитация за образование штата Гондвана, в который намечается включить гористые и лесистые районы, заселенные в основном племенами разного происхождения и входящие сейчас в штаты Бихар, Орисса и Мадхья Прадеш.
Жители пригималайских районов штата Уттар Прадеш, недовольные тем, что за годы независимости их район так и не продвинулся в своем экономическом развитии, несколько лет назад тоже поставили вопрос о выделении в самостоятельный штат или в административную единицу в составе Уттар Прадеша.
Все названные племена вдохновляются примером административно-политических преобразований в штате Ассам.
Этот самый восточный угол страны, почти совсем отрезанный от остальной Индии территорией Восточного Пакистана, — находка для лингвиста и этнографа. Ассамцы, индоевропейский народ, родственный другим североиндийцам, занимают очень незначительную, хотя и самую важную и плодородную часть штата — долину реки Брахмапутры. К северу, к югу и к востоку от нее высятся холмы и горы, покрытые лесами и населенные в основном монголоидными народами.
Почти сразу же после завоевания Индией независимости они стали бороться за самоопределение. В результате в составе штата была образована автономная область Северо-Восточное Пограничное Агентство. Район обитания племен нагов пришлось выделить в совершенно самостоятельный штат Нагаленд (1960 г.). Однако некоторых вождей это решение не удовлетворило. До сих пор здесь происходят вооруженные конфликты между правительственными войсками и теми нагами, которые требуют полной независимости.
В марте 1966 г. вспыхнуло восстание в округе Мизо на юге Ассама. Местные племена под руководством подпольной организации Национальный фронт Мизо выступили с оружием в руках за «независимость». Подобные движения, по-видимому, не пользуются массовой поддержкой, поэтому войскам удается довольно легко с ними справляться, но они отражают глубокое недовольство жителей этих районов своим экономическим и социальным положением национальных меньшинств. Их желание получить хотя бы элементарное самоуправление законно. Индийское правительство это в общем понимает и постепенно расширяет здесь права местных органов власти.
Но трудность возникает также и с другой стороны. Ассамцы долины Брахмапутры почему-то считают, что, раз англичане некогда создали провинцию Ассам, включавшую территории окраинных племен, а после освобождения страны штат того же названия сначала сохранялся в прежних границах, они имеют право управлять людьми, ничем с ними не связанными, кроме соседства. Они в свое время резко критиковали образование Нагаленда и Северо-Восточного Пограничного Агентства, продолжают выступать против административных реформ в штате, говорят о «вивисекции», производимой центральным правительством, и выдвигают лозунг «Ассам для ассамцев!» Он направлен как против бенгальцев, захвативших прочные экономические позиции в штате, так и против племен, пытающихся отстаивать свою самобытность.
Ассамцы, конечно, экономически более развиты, чем окружающие их племена, но они претендуют также и на ведущую культурную роль. Последняя претензия опирается главным образом на то, что ассамцы — индуисты, а члены племен сохраняют «примитивные» верования или же приняли христианство. Доказать преимущества индуизма по сравнению с анимистическими культами невозможно. Аргумент, выдвигаемый ассамцами в качестве главного, что они вегетарианцы, а горцы едят свинину и пьют пиво, доказательством, разумеется, считать трудно.
Действительно, многие племена или части племен приняли христианство, но это значит, помимо всего прочего, что они в массе грамотнее «передовых» ассамцев. Между тем программа «консолидации» Ассама предусматривает введение в школах на племенных территориях ассамского языка в качестве обязательного предмета. Члены племен понимают, что знания только родного языка недостаточно, чтобы развивать собственную культуру и хозяйство. Они готовы изучать английский или хинди, но против ассамского, столь же чуждого им, как и все остальные языки, они возражают.
Противоречия в области культуры, конечно, усиливаются и столкновениями в сфере административной. Племена все более явственно осознают, что они сами могли бы решать свои дела и обойтись без чиновников-ассамцев.
26 января 1968 г. в День республики, всенародного праздника, отмечаемого по всей стране, в Гаухати состоялась демонстрация, в основном студенческая, под лозунгом «Ассам для ассамцев!» Она была отнюдь не мирной и окончилась погромами живущих в столице штата членов племен — наиболее обездоленной части жителей — стычкой с полицией и человеческими жертвами.
Правительство учредило комиссию для расследования беспорядков и во избежание дальнейших столкновений ввело в штат подразделения Центральной резервной полиции, т.е. внутренние войска.
Когда я приехал в Гаухати в конце августа 1968 г., там, казалось, все было спокойно. Правительственная комиссия, занявшая многоэтажный особняк в центре, неторопливо работала. На улицах поддерживался порядок.
Я жил в гест-хаузе, расположенном рядом с центральным стадионом. Как-то, возвращаясь домой вечером, я услышал тугие удары по мячу. Сердце болельщика взыграло, я не удержался и пошел на стадион, где, как оказалось, шел футбольный матч на Кубок между командами Ассамской полиции и Восточной железной дороги из Калькутты.
Был период муссона, размокшее поле не позволяло игрокам проявить даже те физические и технические способности, которыми они, несомненно, обладали. В целом матч не доставил большого удовольствия. Раза два он прерывался: с трибун летели в игроков камни (конечно, в бенгальцев, а не в своих). Я это принял за обычное выражение футбольных страстей, отличающееся, как известно, большим разнообразием.
Все началось потом, когда матч закончился. Позже я возблагодарил судьбу, вернее приобретенную на московских стадионах привычку ни секунды не оставаться на трибуне после финального свистка. Если бы я, как делают некоторые «ненастоящие» болельщики, подождал, пока схлынет толпа, неизвестно, что со мной было бы.