Такой я видел Индию
Шрифт:
Взлет доанглийского Дели связан с династией Великих Моголов, утвердившихся в Северной Индии в середине XVI в. Слово «Могол» — это искаженное «монгол». Основатель династии Захир-уд-дин Бабур происходил по отцовской линии от Тимура, а по материнской — от Чингисхана. Он был князем Ферганы, потом судьба забросила его в Афганистан, откуда он совершил свой знаменитый поход на Дели.
При Великих Моголах Индия достигла небывалого могущества. К периоду правления одного из них, Шах-Джехана, относится создание того Дели, который сейчас называется «Старый». Тогда здесь появились два знаменитых сооружения — Лал Кила (Красный форт) и Джама Масджид (Пятничная мечеть), до
Это была другая эпоха, столь же отличная от сурового времени Делийского султаната, сколь «великий век» Екатерины отличался от эпохи Ивана Грозного. У Шах-Джехана было две столицы — в Агре он тоже построил форт и тоже «Красный», Там есть свои дворцы и свои мечети, представляющие образцы позднемогольского архитектурного стиля. Главное, что характеризует его, — это особое пристрастие к камню.
Оказывается, из камня можно плести кружева, целые кружевные стены, прочные, красивые, практичные: они пропускают ветерок, но задерживают солнечные лучи. Камнем можно инкрустировать другой камень, подбирая соответствующие цвета и оттенки. Особенно часто в те времена инкрустировали красным и голубым по белому. Ну и, конечно, из камня можно делать очень гладкие, полированные стены, полы и потолки, ступени и портики, сиденья и дорожки.
Догматы ислама запрещали изображение живых существ — животных и человека. Поэтому в мусульманском зодчестве так широко распространен геометрический орнамент и каменная каллиграфия — выбитые на камне выдержки из Корана, которые трудно прочесть, ибо они несут преимущественно не воспитательную, а эстетическую функцию. Все это красиво, но холодно, мертво. И при Шах-Джехане буквально «расцветает» более жизнерадостное искусство инкрустации, изображающей растения, прежде всего яркие, «живые» цветы.
Памятники позднемогольского стиля демонстрируют такой сплав вкуса, мастерства, трудолюбия и смелости, который мог быть результатом лишь многовековой практики ремесленника, неограниченного времени и неограниченных средств. Вершиной стиля является, по общему признанию, Тадж-Махал — усыпальница любимой жены Шах-Джехана. О Тадж-Ма-хале известно почти всем. Сотни раз его пытались описывать и профессионально-архитектурно и возвышенно-лирически. Попытался было это сделать и я, да раздумал. Понял, что бесполезно. Но свидетельствую: все лестные и восторженные эпитеты, которыми награждали и награждают Тадж-Махал, им заслужены. Я же изберу более легкий, средний по достоинству объект — делийский Красный форт.
Он получил свое название по цвету песчаника, того самого, из которого построены многие другие здания Дели. Форт величественно грозен, но так пропорционален и так красив на фоне синего неба, что не производит впечатления военного сооружения. И действительно, он не может похвастаться военными рекордами: не выдерживал ни длительных осад, ни яростных штурмов.
Истинным его назначением — в этом убеждаешься, едва входишь туда, — было служить символом непререкаемой власти и приятным местом пребывания падишаха, его жен и придворных.
Осматривая хорошо сохранившиеся мраморные дворцы — павильоны, инкрустированные полудрагоценными камнями, резные мраморные решетки, беломраморную Жемчужную мечеть, гигантский сад необыкновенных цветов на мраморе, из мрамора или из другого камня, невольно вспоминаешь классическую фразу посетителя музея, сохраненную для потомства Ильфом и Петровым: — Жили же люди!..
Недалеко от Красного форта, против его главных ворот, стоит другое грандиозное сооружение XVII в. — Джама Масджид. Большой квадрат мраморного пола приподнят на высокую платформу с ведущими к ней широкими ступенями и окружен с трех сторон стенами с внутренними арками, где расположены подсобные помещения. С четвертой стороны — собственно мечеть, высокое здание, перекрытое тремя громадными белыми куполами, ребра которых обозначены черными вертикальными линиями. По трем сторонам квадрата — мощные ворота, по четырем углам — высокие минареты с такими же белыми куполами, конечно, меньшего диаметра. Посреди двора — небольшой бассейн. Все очень просто, даже несколько аскетично, как того требует ислам, и в то же время пышно, как того требовала эстетика XVII в.
Плиты двора, мокрые от поливки или раскаленные от солнца, не очень удобны для прогулок босиком или в носках (обувь полагается снимать при входе). Поэтому для молящихся, заполняющих двор по пятницам и во время праздников — а вместить этот двор может много тысяч человек, — стелются циновки, на которых удобно сидеть, стоять на коленях и бить поклоны.
Ислам — религия без идолов, икон, изображений божества. Аллах не имеет формы. Хотя в Мекке в стену мечети вделан Кааба — большой черный камень, считающийся священным, это как раз то исключение, которое подтверждает правило, — в мечети «ничего нет». Главное ее помещение, с нашей точки зрения, — просто пустой павильон, открытый в сторону двора. Но религия не может обойтись без вещественных символов поклонения. Подобными символами служат Коран — книга, составленная, по преданию, из высказываний пророка Мухаммеда, а также разные другие святыни. Почему-то особой популярностью пользуются волосы бороды Мухаммеда.
Один волос хранится в Джама Масджид. За соответствующее вознаграждение его можно посмотреть. Он помещен в стеклянную коробочку и приклеен к верхнему стеклу каким-то пластилином. Волос, конечно, необычен. Во-первых, он рыжий. Во-вторых, такой прямой и жесткий, что выглядит искусственным. Там же, — в стенной нише, собраны другие священные предметы — отпечаток ступни пророка на камне, письмена, начертанные его рукой (хотя Мухаммед, как известно, был неграмотным). Все это способно вызвать улыбку, но для индийских мусульман, — они несомненные ценности, национальные реликвии.
И улыбка превращается в гримасу, как только вспомнишь, что случилось в 1963 г., когда другой волос, находившийся в мечети Сринагара, вдруг исчез. Разъяренные жители (там живут в основном мусульмане) подняли настоящее восстание. В Пакистане начались индусские погромы. В ответ индусы стали громить мусульман в Индии.
Для отыскания пропажи была мобилизована полиция, и через несколько дней волос был водружен на место. Правда, полиция отказалась сообщить, как ей удалось его найти.
От могольского Дели осталось не так уж много, особенно если поверить утверждению французских путешественников, что он в XVII в. не уступал Парижу. От городских стен уцелело лишь несколько ворот: Аджмирские, Кашмирские и т.п. Они стоят сейчас, мешая движению, никому не нужные, правда, их названиями обозначаются районы города.
"После смерти императора Аурангзеба в 1707 г. могольские правители постепенно теряли реальную власть. Их наместники на юге и востоке либо подчинялись Дели номинально, либо не подчинялись вовсе. Возникли совершенно новые государства, крупнейшим из которых была маратхская держава в Декане. Наследники Великих Моголов делили время между дворцовыми интригами, пьянством и гаремными утехами. Дели дважды был разграблен: в 1737 г. персидским шахом Надиром, а в 1761 г. — Ахмад-шахом, правителем Афганистана.