Такой же предатель, как мы
Шрифт:
Старик официант появился вновь — он неизвестно зачем принес горшочек кастарда. Когда Гектор жестом отослал его, он вполголоса выругался и зашаркал к следующему столику.
— Отличный подвал, в наши дни это редкость. Правда, воняет немножко. Но ничего страшного. Раньше там был винный погреб. Зато никаких простенков. И ездить удобно. Счастье, что она не родила от этого типа. Знаю я Дженни — наверняка они не предохранялись.
— Повезло, — вежливо поддакнул Люк.
— Да уж, — согласился Гектор, подаваясь вперед, чтобы шум с кухни не заглушал его голос. Люк уже сомневался, вправду ли у Гектора есть дочь. — Я тут подумал, что ты бы мог временно туда перебраться. Дженни теперь в этот дом, разумеется, ни ногой, а присматривать за ним надо.
Люк хорошо помнил Олли Деверо.
— Говорит по-французски, по-итальянски и по-русски. Лучший закулисный артист в нашем деле. Платить ему будешь наличными — их ты тоже получишь. Приступишь к работе завтра утром, ровно в девять. Даю тебе время, чтобы собрать манатки в административном отделе и перенести свои кнопки-скрепки на четвертый этаж. Да, с тобой в паре будет работать одна милая дама по имени Ивонн, фамилия не важна, профессиональная ищейка, стальная воля, стальные яйца.
Снова прикатила тележка официанта. Гектор порекомендовал фирменное блюдо клуба — хлебный пудинг. Люк сказал, что это его любимое лакомство. Вот теперь кастард будет в самый раз, спасибо. Старик удалился, возмущенно ворча.
— И учти, с сегодняшнего утра ты — один из горстки избранных, — сказал Гектор, вытирая рот старой матерчатой салфеткой. — Ты — номер седьмой в виртуальном списке, считая Олли, и восьмого без моего на то разрешения не будет. Уговор?
— Уговор, — ответил на сей раз Люк.
Так что, если подумать, он все-таки согласился.
Во второй половине дня, под ледяными взглядами коллег-отщепенцев из административного отдела, Люк, у которого кружилась голова от скверного клубного кларета, собрал, как выразился Гектор, свои «кнопки-скрепки» и перетащил их в отдельный кабинет на третьем этаже — грязную, но довольно удобную комнатку с табличкой «Целевая группа по контрпретензиям», ждавшую очередного обитателя. Принесенный с собой старый кардиган он зачем-то повесил на спинку кресла, где тот пребывал и доныне, точно призрак своего хозяина. Люк заглядывал в пятницу вечером, здоровался с кем-нибудь в коридоре и записывал вымышленные недельные расходы, которые впоследствии исправно покрывал, оплачивая коммунальные услуги по дому в Блумсбери.
На следующее утро — кажется, здоровый сон к нему потихоньку возвращался — Люк отправился пешком в свое новое обиталище, точь-в-точь как сейчас. Только в тот, самый первый, день на Лондон обрушился бешеный ливень, вынудивший Люка надеть длинный непромокаемый плащ и шляпу.
Сначала он осмотрел улицу. Кому он нужен в такую погоду? Но от некоторых рабочих привычек невозможно избавиться, вне зависимости от того, хорошо ли ты спишь и много ли ходишь пешком. Теперь на юг — и ныряем в переулок, выходящий аккурат к нужному дому, под номером 9.
Дом был именно таким, как его описал Гектор, — красивый даже под проливным дождем трехэтажный кирпичный особнячок с плоским фасадом, свежевыкрашенным белым крыльцом, ярко-синей дверью и многочисленными окнами — комнатными, слуховыми, подвальными.
Отдельного хода в подвал нет, заметил Люк, поднимаясь на крыльцо; он отпер дверь, вошел и остановился на коврике, прислушиваясь, затем стянул мокрый плащ и вытащил из портфеля сухие тапочки.
На полу лежал новый толстый ковер вульгарного ярко-красного цвета — наследие говнюка, от которого Дженни так вовремя избавилась. Старинное кресло с высокой спинкой — обитое новенькой кожей (ярко-зеленой). Большое зеркало в заново позолоченной раме. Гектор намеревался окружить любимую дочь роскошью — после успешной атаки на стервятников-капиталистов он, вероятно, мог себе это позволить. Две лестницы, одна наверх, другая вниз, тоже застеленные толстым ковром. Люк позвал: «Кто-нибудь дома?» — но не получил ответа. Он заглянул в гостиную. Настоящий камин, эстампы Робертса, диван и кресла в дорогих чехлах. На кухне — современное оборудование и простой сосновый стол. Люк отворил дверь в подвал и снова крикнул: «Извините… есть тут кто-нибудь?» Тишина.
Он поднялся на второй этаж, не слыша собственных шагов. На площадку выходили две двери; та, что слева, — снабжена стальной пластиной и замками на высоте плеча. Дверь справа была самая обыкновенная, за ней обнаружились две незастеленные кровати и маленькая ванная.
К кольцу с ключом от входной двери не зря был прицеплен еще один. Люк отпер левую дверь и вошел в неосвещенную комнату, где пахло женским дезодорантом, каким обычно пользовалась Элоиза. Он на ощупь поискал выключатель. Тяжелые красные бархатные шторы, туго натянутые и сколотые огромными булавками, внезапно напомнили ему время, проведенное в американской больнице в Боготе. Никакой кровати. В центре комнаты — чистый стол «на козлах», офисное кресло, компьютер и лампа. На противоположной стене висели черные портьеры до полу.
Выйдя на площадку, Люк перегнулся через перила, снова крикнул: «Кто-нибудь дома?» — и вновь не услышал отклика. Тогда он вернулся в комнату и раздвинул портьеры. Поначалу Люк подумал, что перед ним огромный, во всю стену, архитектурный план. Но план чего? Затем он решил, что это, должно быть, какие-то фантастические формулы. Но какие?
Он рассматривал цветные линии и читал тонкие курсивные надписи — поначалу ему показалось, что это названия городов. Но разве города могут называться Пастор, Епископ, Священник и Викарий? Линии — пунктирные, сплошные, черные, переходящие в серые и постепенно исчезающие, лиловые и синие, сходящиеся где-то к югу от центра…
И все они поворачивали, петляли, изгибались, складывались, меняли направление, вверх, вниз, во все стороны, как будто бы сын Люка, Бен, в очередном необъяснимом приступе ярости заперся в этой комнате, прихватив с собой коробку цветных мелков, и исчертил всю стену.
— Нравится? — спросил Гектор из-за спины Люка.
— Ты уверен, что эта штука висит не вверх ногами? — поинтересовался тот, решив не выказывать удивления.
— Она называет ее «Анархия денег». В самый раз для галереи Тейт Модерн.
— Она?
— Ивонн. Наша Железная Дева. Работает в основном по вечерам. Это ее кабинет. Твой — наверху.
Они вместе поднялись на чердак, превращенный в жилое помещение, с обнаженными балками и слуховыми окнами. Там стоял одинокий стол, точно такой же, как у Ивонн. Гектор отчего-то не любил письменных столов с выдвижными ящиками. Обычный компьютер, без каких-либо посторонних подключений.
— Мы не пользуемся наземными линиями связи, — сказал Гектор с тихой горячностью, к которой Люк уже привык. — Никакой «горячей линии» в штаб-квартиру, никакой электронной почты, шифрованной или нешифрованной. Все документы, с которыми мы тут имеем дело, находятся на этих маленьких оранжевых штучках и хранятся у Олли. — Он показал Люку обычную пластмассовую флешку с цифрой «7» на корпусе. — Если куда-то едешь — берешь ее с собой, одна флешка в один конец. Ясно? Расписался по прибытии, расписался по отъезде. Олли следит за перемещениями и ведет журнал учета. Проведешь пару дней с Ивонн — научишься. Остальные вопросы — по мере возникновения. Все ясно?
— Кажется, да.
— Вот и мне так кажется. Поэтому расслабься, думай о благе Англии, не слоняйся без дела — и не напортачь.
А заодно подумай о «нашей Железной Деве». Профессиональная ищейка, стальные яйца и дорогой дезодорант, как у Элоизы.
Этому совету Люк изо всех сил старался следовать в течение последних трех месяцев — он искренне надеялся исполнить наказ и сегодня. Дважды Билли-Бой Мэтлок вызывал его, чтобы задобрить или пригрозить — или то и другое, — и дважды Люк уклонялся, придумывал небылицы и лгал по указке Гектора. Он вывернулся, но это было непросто.