Таль 4. Невозможное возможно
Шрифт:
– Целью было показать, что нам нечего делать на турнире, – просветила я парня и закинула сумку на плечо.
Все же заронил он сомнение мне в душу. Потому что уж больно рвался завуч остаться в лазарете и поговорить со мной. И это его «Я не хотел»… У меня была только одна возможность получить ответы на свои вопросы, и я отправилась за ними к Кайдену.
Он сидел за абсолютно чистым от бумаг столом и вертел в руках стилус.
– Вы что, уже дела сдали? – поинтересовалась я, стоя в дверях.
– Наверное, действительно пора, – исподлобья глянул
– Ответите честно на один вопрос?
– Хм… Либо отвечу честно, либо не отвечу вообще – зависит от вопроса. Устроит? – предложил мой враг.
– Да. Вы снимали мой щит во время нашего последнего боя?
– Нет, – ответил он без малейшей задержки.
– О чем вы хотели поговорить в лазарете?
– Это уже не важно. Как твоя рука?
Я подошла и протянула к нему подживающую конечность. Кайден осторожно прикоснулся к запястью, слегка развернув ее.
– Хорошо. Через пару дней должно полностью зажить. Я рад, что обошлось без последствий.
– А разве без них обошлось? Для вас.
Мастер встал и подошел к окну, обхватив локти ладонями.
– Я скорее удивлен, что меня не отстранили раньше. Фактически мне многое сходило с рук только благодаря Алану.
– Он вас прикрывал?! – не поверила я своим ушам.
– Не в этом смысле. Еще со старого континента в академии существует неписаное правило «Если к утру нет последствий, значит происшествие мелкое и его не разбирают». Иначе ректорат только и делал бы, что наказывал старшекурсников за мелкие травмы на дуэлях. Алан очень хороший врач, один из лучших в королевстве и он многое умудрялся вылечить до утра. Старался он ради своих пациентов, но меня это здорово выручало.
– То есть если бы он ускорил лечение, не заботясь об отсутствии шрама, Вас бы не отстранили?
– Во-первых, я написал объяснительную ректору в тот же день и сейчас, насколько я знаю, она находится на рассмотрении у королевского архимага, а во-вторых шрам – это тоже последствие, да и Алан не станет уродовать пациента, тем более симпатичную девушку.
– А почему объяснительная у архимага Лисандра?
– Потому что меня или Таврима может снять с должности только он.
– Мастер, но вы ведь говорили, что можете с ним все уладить, когда ребята вас неудачно ударили. Почему же сейчас не хотите остаться?
– Тогда я был пострадавшей стороной, а сейчас не могу ничего сделать.
– Но вы хотите остаться?
Какое-то время он молчал, продолжая смотреть в окно. Я терпеливо ждала.
– Не знаю, Таль. Последнее время мне кажется, что я слишком многого требую от адептов.
– Зато вы и разрешаете многое. Мы с Альвиром заниматься вообще не можем – кто-нибудь из нас точно не выживет.
– Не говори глупостей, – усмехнулся Кайден. – Он как раз будет преподавать вам четко по учебному плану.
– Ну да, – подтвердила я. – Нам два светлячка на весь урок, а второму курсу антимагические щиты против энергетических сгустков. Он сегодня уже предложил несогласным отстоять свое мнение
– Не делайте глупостей! – оборвал меня Кайден. – Он в абсолютнике, и без такого щита у вас ни малейшего шанса против него нет, это уж не говоря о том, что вы вообще не способны ничего сделать с боевым магом. Неужели наш бой тебя ничему не научил?
Я посмотрела на подживающую руку.
– Научил.
– Я не хотел, чтобы так получилось. Как ты вообще умудрилась упустить щит, ты же вполне стабильно их держишь?
– Не знаю. Я напугалась.
– Нельзя бояться. Слышишь? Как бы ни был силен противник, ты не должна бояться. Страх мгновенно снижает концентрацию. Как только ты пугаешься – ты проигрываешь.
– Поэтому боевые маги не боятся, а опасаются? – улыбнулась я, вспомнив наш разговор возле кабинета ректора.
– И поэтому тоже.
– Мастер…
– Да не трави ты мне душу! – развернулся он ко мне, и на лице было такое отчаяние, что я вздрогнула. – Не оставят меня. Понимаешь ты?! Не оставят!
Только теперь я заметила, что у него дрожат пальцы – слишком много для Кайдена значила академия. В чем-то он был прав, в чем-то нет, но он жил этими стенами и этими детьми. И еще он нас слушал и даже временами слышал в отличие от многих других. Да, он был моим врагом, но пусть завидуют те, у кого таких врагов нет. И я ушла, не оборачиваясь, боясь увидеть слабость этого невероятно сильного человека.
Не знаю, был ли у меня реально шанс что-то изменить, но я знала, что не смогу смотреть в глаза друзьям, если не попытаюсь. Я ведь не лгала Кайдену, когда говорила, что мы сцепимся с Альвиром. И если у нас нет шанса победить, значит мы просто расшибемся об эту скалу из знаний и силы. Я не смогу остановить их, не смогу объяснить, почему сейчас нужно наплевать на желание учится и собственное достоинство, и сама не смогу остаться в стороне, видя, как они ведут безнадежное противостояние.
Меня опять начинало трясти – эта неделя была слишком тяжелой для нервной системы. Перед кабинетом ректора я несколько минут просто стояла, пытаясь взять себя в руки. Понятия не имею, как он узнал о моем присутствии, но дверь открылась до того, как я собралась в нее постучать. Таврим устало потер лицо и махнул рукой, чтобы заходила внутрь, после чего дверь плавно закрылась.
– Я понимаю, зачем ты пришла, но уже ничего не могу для него сделать. Лисандр не оставит его в академии.
– Почему вы в этом так уверены?
– Потому что я давно знаю Лисандра. И Кайдена мы тоже оба знаем очень давно.
– Я бы хотела поговорить с королевским архимагом. Вы можете активировать для меня телепорт во дворец? Я прописана туда по ауре. И, если не трудно, опишите, как пройти от телепорта до кабинета Лисандра, чтобы я там дорогу не спрашивала.
– Это ничего не изменит. На что ты надеешься?