Талая вода
Шрифт:
– Я думаю, каждый случай индивидуален. Но пойдем. Я собирался зайти, так или иначе. Тем более, у вас никого нет сегодня, а свою квартиру мы еще не сняли. Я начну тогда с понедельника приглядывать.
– Начни с воскресенья, – улыбнулась Юля.
– Конторы работают с понедельника.
– Хорошо, начинай с понедельника.
Он вышел из машины, забрал сумку, и они поднялись в квартиру, где их приветствовала восторженная Сашка.
– А чего так быстро? – спросила она, – Где рыба? А где Игорь? Понравилось на рыбалке? А куда конкретно вы ездили?
И не выслушав ответ, повернулась и пошла в свою комнату.
– Не обращай внимания, она всегда такая, – пояснила Юля. – Также прошу не обращать внимания на наши отваливающиеся от стены обои, скрипучий пол и ободранные окна. Тем более, мы скоро переедем.
– Кто скоро переедет? – тут же появилась голова Сашки.
– Я предложил Юле снять квартиру вместе, надеюсь, ты не против, что забираю вашу подругу?
– Ой! – Сашка взвизгнула и всплеснула руками. – Счастье-то какое! Мила может и будет против, а я нет, забирай и не отдавай назад! А ты остаешься ночевать?
Матвей утвердительно кивнул.
– Если не прогоните.
– Нет, будь как дома, – улыбнулась Сашка. – Жаль, друга не прихватил. Ладно, не буду вам мешать, пойду, посмотрю телевизор на кухне.
Она отправилась на кухню, Юля быстро разобрала сумку и уже хотела спросить Матвея хочет ли он ужинать, как раздался звонок в дверь.
– Это еще кто? – удивилась Юля.
– Да у вас тут проходной двор, я смотрю, – Матвей сел на край кровати и скептически приподнял брови, – Это напоминает мне, когда к моей маме ходили ученики. Никакого покоя не было!
– А что она преподавала?
– Немецкий язык русским и русский – немцам. Герман, кстати, был одним из ее учеников. Так мы и познакомились. Потом он узнал, что я интересуюсь искусством и предложил поработать вместе.
– И вы подружились, я смотрю? Вы же не только коллеги, да?
Матвей не успел ответить, потому что Сашка распахнула дверь, приглушенно вскрикнула и закрыла рот ладонью, а на ее лице мелькнула гримаса абсолютного ужаса, наверное, если бы она увидела смерть, сжимающую в костлявых пальцах косу, она испугалась бы куда меньше: за дверью с весьма объемным букетом роз стоял Дмитрий Столяров.
– Ой черт, – прошептала она, – Нет, сегодня нельзя. У нас не приемный день сегодня!
– Привет! А где Юля?
– Нет никого, Дим, я сейчас не могу… Извини!
– Кто там, Саш? – Юля высунулась из-за двери и застыла, увидев Диму с цветами. Она похолодела от ужаса, чувствуя, что еще немного и упадет в обморок, как барышня девятнадцатого столетия. Только что реализовался худший ее кошмар, и она тоже понимала, что смерть с косой была бы желаннее. Ну почему ему нужно было прийти именно сейчас, именно сегодня, когда она так счастлива!
Но бабушка Зина говорила, что жизнь – не праздник и живем мы не для радости, а для совести. А потому Юля набрала побольше воздуха, и как можно спокойнее произнесла:
– Дима, привет. Проходи, – она распахнула дверь комнаты, и Димка увидел Матвея. – Знакомься, это Матвей Вишняков. Мой молодой человек.
Димка застыл на пороге, переминаясь с ноги на ногу. На его лице, как и обычно, не дрогнул ни один мускул, он лишь чуть побледнел и один раз моргнул.
– Вот оно как, – произнес он, наконец.
– Матвей, это Дима… мой друг.
– Как-то много у тебя сегодня друзей, – заметил Матвей, он был напряжен, когда протянул Диме руку и тот пожал ее.
Юля умоляюще взглянула на Диму, ее взгляд говорил:
– Ну, отдай цветы Сашке, ну же, пожалуйста!
Но Дима не умел понимать взгляды, он не отличался догадливостью, зато ее взгляд прекрасно понял Матвей. Юля увидела, что его глаза потемнели, а Дима между тем протянул ей розы.
– Спасибо, – тихо сказала она, передавая букет подруге. – Сашенька, поставь в вазу. Как ты поживаешь?
– Нормально. Ну, я тогда пойду, раз ты занята, – Димка опустил голову.
– Да нет, я, пожалуй, пойду, а вы проходите, – перебил Матвей. – Куда же вы, цветы принесли и уходите!
Он направился к выходу, Юля бросилась за ним, Дима успел выйти первым, и теперь они с Матвеем картинно пропускали друг друга в узком темном проходе лестницы.
– Матвей! – крикнула Юля, – Подожди! Ты же все не так понял! Дима, скажи ему!
– Да нормально все! – ответил Дима, и в сердце Юли вспыхнула ярость. Сколько можно, как же ей надоело это его «нормально»!
– Нет, не нормально! – крикнула она. – Это я виновата, должна была тебе сказать раньше, еще две недели назад должна была сказать, но у меня не хватило духа, не хотела тебя огорчать. Прости, это было нечестно! Матюш, перед тобой я ничем не виновата, я никогда не обманывала и не собираюсь…
Она растерянно замолчала. Матвей раздраженно пожал плечами, бросил:
– Ладно, увидимся, – и спустился вниз вслед за Димой.
В голове у него словно молот стучали слова Игоря о том, что Юля – другая. Не такая как Машка Супонина, не такая, как остальные женщины. Она чистая, добрая, не способна на коварство. Не чокнутая, как Анечка. Она – другая. Только почему тогда к ней вечером в квартиру приходит какой-то мужик с цветами? Ответа на этот вопрос у него не было. А если разобраться – у нее и утром пил кофе какой-то мужик, правда, без цветов. Друг детства, она сказала. Но почему он пьет кофе в ее квартире ранним утром? Они же договорились о встрече, она знала, что он, Матвей, придет, почему не спрятала концы в воду, если было, что прятать?
Он сел в машину и завел двигатель. Больше всего на свете он боялся показаться смешным. Вот, влюбился в девушку. Сорвал ей зимнюю розу, как дурак, в Риджентс-парке. Признался в любви, предложил жить вместе. Что если он для нее – ничто, всего лишь один из многих? Червь ревности, подтачивающий его сердце постоянно, с сегодняшней подпиткой превратился в анаконду и готов был задушить чувство, которое только зародилось в его душе и целый месяц позволило ему чувствовать себя не таким как все. Не просто Матвеем Вишняковым, а Матвеем Вишняковым – самым счастливым человеком на свете.