Талисман цесаревича
Шрифт:
Ага! Пенопласт! Вернее несколько видов пенопласта — разные по твёрдости и весу.
— Насколько горючи эти материалы?
— Трудногорючи, однако, если разгорятся, выделяют неприятные, и, наверное, вредные дымы.
— Предлагаю вам наладить выделку этих материалов в виде плит для утепления домов, карет, кораблей и прочего, нуждающегося в утеплении. И ещё: подумайте как заливать этот материал, назовём его пенопластом, в промежуток между поверхностями, чтобы получилось лёгкая, малогорючая и прочная деталь, допустим кузов кареты. Сразу скажу, что на вагоностроительном и локомотивостроительном заводах ваш пенопласт будет очень ко двору. Господ Яковлевых я извещу нынче же, приготовьте
— Сегодня же займёмся, Юрий Сергеевич!
— И мой совет: не теряя времени, начните в газетах Европы кампанию по рекламе ваших поропласта и пенопласта. Уверяю вас, это дело пахнет миллионами, причём в золоте. По той же причине запатентуйте свои продукты везде, где только можно. Грамотных юристов я к вам направлю.
А вот и россыпь невзрачных камушков, чёрного и тёмно-серого цвета, некоторые с зеленоватым отливом.
— Благоволите освидетельствовать, Юрий Сергеевич, при работе с донными отложениями болот, мы получили смолы, которые при отвердевании превращаются в такие вот камни. По своим свойствам камни близки к базальту, во всяком случае, так заявил приглашённый для консультации петролог, Осип Карлович Герц.
— И каков выход вашего искусственного базальта из исходных осадков?
— Весьма великий, едва ли не четверть от исходного объёма, в пересчёте на сухую массу. — отвечает Вальман.
— Скажите, а насколько хорошо эти смолы скрепляют различные материалы?
— Чрезвычайно крепко. Мы пробовали скрепить кирпичи, камни, дерево, металлы, вот поглядите, они выложены на столе.
Действительно, на столе лежали железяки, палки, камни и кирпичи, склеенные между собой. Я попробовал расцепить две склеенные накрест дубовые плашки, но сломал только дерево, а место склейки казалось монолитным.
— А ведь прекрасный клей! — восхищаюсь я.
— Не вполне, Юрий Сергеевич. — грустно вздыхает Вальман — Время засыхания смолы почти двое суток, никто не станет ждать такой срок.
— Действительно. А скажите, Антон Иванович, какова будет цена вашей базальтовой смолы при крупномасштабной выделке?
— Вы знаете, Юрий Сергеевич, Её императорское величество Наталья Алексеевна настоятельно рекомендовала нам именно такой подход: высчитывать себестоимость материалов при массовой выделке. Такой расчёт сделан и по сей смоле, и составляет две копейки серебром за пуд. Если построить специальную фабрику по выделке смолы, её себестоимость можно снизить ещё.
— Так это прекрасно, Антон Иванович! Такой дешёвый материал получит горячий приём на строительстве.
— Каким образом, позвольте осведомиться Юрий Сергеевич?
— Довольно просто, Антон Иванович. На специально созданных заводах вашу смолу в смеси с щебнем и песком будут заливать в формы, а после застывания получать готовые детали, например балки перекрытий, да и чего угодно.
— Действительно… Всё просто и очевидно, стоило лишь взглянуть на проблему Вашими глазами.
Я скромно помолчал, что это взгляд человека, видевшего нечто подобное в совсем другом времени. И тут до меня дошло то, что сказал Вальман чуть ранее. Я медленно втянул в себя воздух, потом медленно выпустил его, и только тогда задал вопрос:
— Простите великодушно, Антон Иванович, я правильно понял, что смолу вы получили даже не из торфа, а из донных отложений болот?
— Да, Юрий Сергеевич, Вы всё поняли правильно. — с некоторым недоумением подтвердил Вальман — А что тут особенного? Собственно говоря, донные отложения есть продукт согнития [66] и брожения останков живых организмов, как и торф.
66
Согнитие — старинная форма слова гниение.
Вот так… Не ждали чуда, а вот оно — получите и распишитесь. Я никогда не слышал, чтобы там, в моём будущем кто-то получил хоть что-то полезное из болотных осадков, впрочем, и не уверен, а брался ли кто-то за их исследование…
— Антон Иванович, много ли у вас получено сей чудесной смолы?
— Прилично, не менее пятидесятилитровой бочки.
— А как скоро вы сможете наладить массовое производство смолы?
— Всё зависит от поставки оборудования. В процессе должны быть задействованы большие чугунные котлы, причём не простые, а герметически закрываемые, и к тому же изнутри покрытые толстым слоем химически инертной эмали.
— Будьте покойны, Антон Иванович, котлы будут изготовлены в самый краткий срок. Благоволите составить полный список оборудования, потребного для вашего завода.
— Позвольте узнать, Юрий Сергеевич, где вы намереваетесь использовать сию долго сохнущую смолу?
— Никакого секрета тут нет. Из смеси смолы, щебня и песка мы будем изготовлять шпалы для железной дороги. Изначально мы собирались использовать деревянные шпалы, но дерево подвержено разложению, даже при условии пропитки составами, препятствующими гниению. Да и леса жалко, если уж говорить откровенно. А ваш искусственный базальт обещает быть если не вечным, то очень долгоживущим.
— Для столь благого дела не пожалеем усилий. Будьте благонадёжны, Юрий Сергеевич.
— Теперь о приятном, Антон Иванович. Сообщите своим сотрудникам, что все научные работники, все лаборанты и техники, и вообще все, кто внёс свой вклад в создание столь многообещающих веществ, будут награждены Его императорским величеством. У меня есть полномочия давать такие обещания.
Глава 16
Планета Земля двадцать первого века очень маленькая. Если обычный человек, хотя бы ты или я решим попасть в любую точку земли, то вопрос решается легко — были бы деньги. И спустя сутки после принятия решения — максимум сутки! — мы из села Ольшанка, что в сердце европейской части России, легко перемещаемся в Тегусигальпу или Лиму в жаркой Южной Америке или в Нуук, что мёрзнет в Гренландии. А заблажит — можем посетить Северный или Южный полюс. И тут вопрос только в деньгах: если они имеются, то услужливые вояки любой крупной страны снарядят для вас хоть сверхзвуковой истребитель, хоть стратегический ракетоносец, если вдруг нас не устроит транспортный самолёт, и спустя несколько часов мы гордо ступим на вершину планеты…
Денег мало? Не беда! Во все обжитые места можно добраться автостопом.
Другое дело восемнадцатый век. Здесь путешествия редки и чрезвычайно сложны. Собственно говоря, большинство людей во всех частях света сидят на месте, и дальше угодий своего села мало кто бывает. А если бывает, то не далее ближайшей ярмарки. Активно передвигаются те, чья профессиональная деятельность связана с дорогой — моряки, военные, ямщики, фельдъегеря… Остальные сидят по своим городам и сёлам. Даже кочевники, чья жизнь накрепко связана с постоянными передвижениями, на самом деле живут на одном месте, ибо летние и зимние пастбища, водопои и удобные места стоянок закреплены за родами и племенами, и даже косой взгляд на чужие угодья является весомым поводом для кровопролитной резни.