Талисман гномов
Шрифт:
– Что у тебя там такое в узле?
– поинтересовался я, чтобы сменить тему.
Гвенни вопросительно посмотрел на подружку. Дебби задумчиво вскинула голову кверху.
– Я точно не помню, но, кажется, что-то жизненно необходимое.
– Там медные подсвечники и подносы для посуды, - сообщила Мила, заглядывая в какую-то бумажку.
– Дедушка просил купить.
– Зачем вам столько этого барахла?
– удивился я.
– Алур собрался открыть ночную забегаловку?
– Да нет, - замялась волшебница.
– Вообще-то он просил купить один подсвечник и один поднос, но я решила,
– То есть всё, что старик заказывал в одном экземпляре, ты купила в нескольких?
– Да, а что?
– Мила недоумённо округлила глаза.
– Собственно ничего. Старик никогда не отличался скупостью, но побурчать - хлебом не корми, а ты ему подкинула отличный повод.
– Я знаю. Когда он в очередной раз читает мне нотацию, я делаю вид, что слушаю, а сама в это время, думаю о посторонних вещах.
– Знакомая привычка. Надеюсь, что ты подхватила её не от меня.
– Что ты: сама догадалась, - фыркнула Мила.
– Получается, что мы мыслим с тобой одинаково.
– Здорово! Я тоже могу стать частным сыщиком?
– осведомилась девушка.
– А разве ремесло волшебницы хуже?
– Не знаю, мне не с чем сравнивать, - потупилась Мила.
– Тогда и не стоит, - произнёс я таким тоном, словно только что сделал важное открытие.
В это время Гвенни и его подружка затеяли шумную возню на середине комнаты. Они стали растаскивать мебель по углам, освобождая пространство.
– Чем это вы занимаетесь, ребята?
– изумлённо пробормотал я.
Это же, как надо было влюбиться, чтобы позволить делать перестановки в собственном жилище, где у Гвенни облюбован каждый уголок?
– Не видишь, что ли - место высвобождаем, - заявил мой приятель.
– Здесь и так достаточно места, чтобы разместить королевский оркестр в полном составе.
В королевском оркестре около двухсот музыкантов. Когда они играют - слышно даже в Бихаре, а во время внеплановых ночных репетиций перед ответственными концертами не спит весь город.
– Оркестр - не оркестр, но рояль мы поставим, - гордо отозвался Гвенни.
– Ты же и так в опере бываешь чаще, чем на работе, зачем тебе дома рояль?
– Гэбрил, в отличие от тебя, Дебби просто обожает музыку, - с нежностью произнёс Гвенни.
– Мы будем музицировать вместе.
Я с горечью покачал головой:
– Музицировать они будут. Бедные соседи… Смотри, чтобы они вас ненароком не побили.
– Пусть только попробуют. Я думаю, что Гвенни сумеет нас защитить, - не без гордости произнесла Дебби, взлохматив прическу моего приятеля. Сейчас голова Гвенни походила на пучок торчащей в разные стороны соломы.
Я догадался, откуда взялась эта гордость в голосе Дебби: вряд ли её жених упомянул о моём вкладе в возвращение денег. Но я был не в обиде на Гвенни: иногда мужикам приходится распушать перья.
– Слушай, Мила, а как ты повезёшь всё это добро домой?
– спросил я, оглядев кучу узлов, раскиданных по комнате.
– У меня на завтра заказан фургон из агентства доставки. Гэбрил, тебе не кажется, что мы теряем время?
– Ещё как кажется, но вам было не до меня.
Пришла пора приступать к следующей фазе одурачивания Толстого Али. Итак, мне снова предстояло
Гвенни увёл улыбающуюся до ушей Дебби на второй этаж, вряд ли для того, чтобы показать ей коллекцию гобеленов. Дворецкий и кухарка отправились зализывать душевные раны, нанесённые им чересчур энергичными дамами. Мы с Милой остались вдвоём на первом этаже.
– Чью личину ты выбрал на этот раз, Гэбрил?
– Ты его всё равно не знаешь. Мила, постарайся передать всё, что у меня появится в голове, до мельчайших подробностей.
Я закрыл глаза, сконцентрировался на выбранном образе. Последний раз я видел этого типа полтора года тому назад. Он мог измениться, но вряд ли радикально. Для начала мне пришлось визуально уменьшиться в росте сантиметров на пятнадцать, затем добрать семьдесят килограммов весу, отрастить складки тройного подбородка, огромные щёки, расположившиеся на плечах как эполеты у офицера, мясистый нос картошкой. Руки превратились в дряблые студни, ноги оформились в слоновьи лапы. Живот свесился за поясной ремень. Фигурой я теперь напоминал грушу, поставленную кверху кисточкой. Не мужик, а самый жуткий ночной кошмар женщин!
Красный как рак Гвенни, спустился с лестницы между этажами, как раз вовремя, чтобы оценить труды ученицы старого мага.
– Гэбрил, что она с тобой сделала? В кого ты превратился?
– В Толстого Али собственной персоной. Разве вы незнакомы?
– Знакомы, но ты упустил несколько важных деталей.
Раз, и мои уши заколыхались лопухами, два, и на лбу кляксой расплылась обширная лысина. Я взглянул на себя в зеркало, и чуть было не отшатнулся.
– Про уши, спасибо, не учёл, а когда толстяк успел облысеть? Я его таким не помню.
– Это ему, говорят, новая жена плешь проела. Он уже полгода с лысиной ходит, париками демонстративно не пользуется. С его деньгами можно позволить себе и такую фигуру, и такую причёску, вернее её отсутствие - всё равно женщины вокруг него как бабочки роятся.
– А одевается он как?
– Сейчас расскажу. Держись крепче, Гэбрил.
Выяснилось, что одевался толстяк в двубортные костюмы свободного покроя красного цвета с белыми крупными горошинами.
– Слушай, Гвенни, я в таком наряде на жука похожу…
– Да ты сам тот ещё жук.
– Ну, спасибо…
– Не обижайся, Гэбрил. Я хочу, чтобы ты выглядел как можно достовернее. Что поделать, если у Али настолько дурной вкус.
После того, как перевоплощение было закончено, мне предстояло ещё выбраться без свидетелей из дома Гвенни. Здесь нам пригодился запасной выход, ведущий на почти пустынную улицу с редкими домами. Я выбрался на неё и побрёл (а со стороны, наверное, казалось, что покатился как колобок) к стоянке для кэбов. Чтобы как следует замести следы, мне пришлось трижды менять кэбы, кружась по всему городу. Разумеется, с моей новой внешностью и с более чем заметным нарядом я был повсюду виден как на ладони. Однако если кто-то взялся бы проследить маршрут моего передвижение, его ожидало бы большое разочарование - я не зря ел свой хлеб частного сыщика.