Талисман из Ла Виллетт
Шрифт:
Появившаяся на пороге Эфросинья прервала его размышления. Она поставила поднос с завтраком на столик.
— Я вот что тебе скажу: нам нужно хорошенько ухаживать за нашей малышкой. Иисус-Мария-Иосиф, носить ребенка — это не шутка! Помню, как была беременна тобой, мой зайчик: ты весил целую тонну! И все время капризничал. Мне частенько хотелось кровяной колбасы с картошкой среди ночи!
— Никогда не предлагай этого Айрис!
Айрис забавляли такие разговоры. Характер у Эфросиньи был невыносимый, она привыкла всеми управлять, но Айрис уважала и почитала ее. Она потеряла мать в три года и ценила заботу зрелой женщины о своем здоровье,
Айрис дождалась ухода Жозефа и села на постели.
— Хочу перед вами извиниться, Эфросинья. Я понимаю, что вы за меня переживаете, и предлагаю компромисс. Я буду есть ветчину раз в неделю, рыбу по пятницам и время от времени белое куриное мясо, как советует доктор Рейно.
— Вот и славно! Я просто счастлива. Надеюсь, вы ничего не имеете против яиц, я сварила два всмятку. Вы наверняка проголодались, ешьте. Вот гренки, домашний сливовый конфитюр от Мишлин Баллю, круассаны, бриоши, взбитый шоколад и апельсиновый сок.
Айрис затошнило, но она позволила свекрови взбить ей подушки и поставить поднос на кровать.
— Ешьте, пока не остыло, а я открою окна — здесь нужно проветрить.
Пока Эфросинья раздергивала шторы, Айрис успела спрятать круассаны, бриошь и хлеб в пустую коробку из-под печенья, которую специально для этого держала в ночном столике.
— Хочу попросить вас, Эфросинья, никого не лишайте мяса из-за меня. Мы ведь теперь одна семья и должны есть все вместе, за одним столом.
— Славная малышка, — пробормотала Эфросинья, прослезившись. — Хочет облегчить мне мой крест. О, вы съели весь хлеб! Сейчас я принесу еще.
Войдя в кухню, она увидела спину Кэндзи, направлявшегося к себе с чайником в руке. Он был в синем с красными горохами халате.
— Какова дочь, таков и отец, — буркнула она. — Только и делает, что пьет чай!
На первом этаже Жозеф распевал национальный гимн Савойи. [39]
Привет тебе, гостеприимная земля, Ты, что дала защиту от несчастий; Славлю народ, поднявший Знамя свободы.Сняв ставни, он прокричал припев:
39
Музыка Констерно, слова Жозефа Дессекса, впервые был исполнен в 1856 году в Шамбери.
Зазвонил телефон, положив конец его звонким вибрато. Графиня де Салиньяк желала знать, доставлен ли ее заказ — книга о воспитании детей, которую она хотела подарить племяннице.
— Автор — доктор Лесгафт, — отчеканила она с немецким акцентом. — Я на вас рассчитываю!
— Яволь, госпожа графиня! — рявкнул Жозеф и, повесив трубку, проворчал: — И нечего на меня лаять, будет вам ваш учебник!
Он еще раз записал заказ в книгу Кэндзи, и перед его мысленным взором предстал угловатый силуэт Бони де Пон-Жубера, супруга его первой любви — Валентины.
«Этот король хлыщей, щеголь, позер… Нет уж, своего сына я буду воспитывать без всяких английских бонн, гувернанток и прочей челяди! Впрочем, дело не в национальности — вздумай я нанять любую няньку, мама разорвет меня на части!»
В магазин вошел коротышка с помятым лицом и газетой подмышкой. Он положил ее на томе Литтре [40] и начал рыться на полках. Жозеф стянул газету.
— Вот черт! — воскликнул он, дрожащими руками вырезал одну из статей и убрал в заветный блокнот. Коротышка тем временем украдкой спрятал в карман книгу.
40
Словарь французского языка, названный по имени составителя — Эмиля Литтре (1801–1881).
В магазине было полно покупателей. Это был один из тех дней — возможно, причиной тому стало неожиданно выглянувшее солнце, — когда каждый считал своим долгом пролистать или даже купить книгу.
Человечек с помятым лицом свернул газету и уже собирался шагнуть за порог, когда его остановил спешившийся с велосипеда Виктор.
— Простите, мсье, но вы случайно сунули в карман пальто книгу. Мой помощ… мой зять проводит вас к кассе, — строгим тоном произнес он, наставив указательный палец на Жозефа.
Вор послушно оплатил томик Ронсара, взял сдачу и как ни в чем не бывало покинул магазин.
— Каков наглец! — пробормотал Жозеф.
— Я видел через стекло витрины, как вы увлеченно кромсали газету, так что удивляться нечему, — съязвил Виктор.
Он раскланялся со знакомыми и вернулся к прилавку.
— Не расстраивайтесь, такое всегда случается в самый неподходящий момент, — шепнул он Жозефу и подмигнул.
— Дело того стоило, взгляните, что тут пишут, — ответил Жожо и протянул ему вырезку.
Маркиз Сатюрнен де Ла Пикадьер, как всегда, ехал в фаэтоне в клуб, когда вдруг заметил лежавшее на обочине аллеи тело. Это был барон Эдмон де Лагурне. Видимо, он упал со своей лошади вюртембергской породы по кличке Приам, которую позже нашли разгуливающей по Елисейским Полям. На затылке у барона зияла кровавая рана. Пострадавшего немедленно доставили домой. Его здоровье внушает серьезные опасения, хотя господа с медицинского факультета полагают, что опасность кровоизлияния устранена.
Напоминаем нашим верным читателям, что барон де Лагурне — друг Жана Лоррена, чью пьесу «Жантис» сегодня впервые сыграют в театре Одеон. Несколько лет назад барон основал известное всему Парижу оккультное общество «Черный единорог», которое ставит своей целью «проникнуть в царство невидимого и осветить сумрачный лабиринт, ведущий к философскому камню». Очень жаль, что оно не «отворило вежды» самому несчастному барону, и он не избежал падения с лошади…
— И что? — поинтересовался Виктор.
— Как это «что»?! Тот медальон с единорогом, что отдал вам толстяк на бойнях… Он подобрал его у трупа Лулу, ведь так? Может, она встречалась с бароном…
— Тсс! — шикнул на Жозефа Виктор, услышав на винтовой лестнице знакомые шаги Кэндзи.
— Как приятно вас видеть, мсье Мори! — трубным гласом воскликнула пышная дама в буклях. — Вы наконец получили «Песни крестьянина» Деруледа? Книга месяц как вышла, и вы обещали…
Укрывшегося за стеллажом Жозефа спасла трель телефона, заглушившая ответ Кэндзи.