Талисман любви
Шрифт:
Он прочитал до конца записи, отмечая некоторые места.
– Но я не говорю с Кайли об этом, – заметила Мэй.
– Это не имеет никакого значения. – Да?
– Вы никогда не говорили с Кайли о многом из того, что она видит. Но она все равно… – он сделал паузу, складывая свою папку с зажимом для бумаги, диктофон и дневник, – это видит.
– То есть это не я внушаю ей?
– Нет, из того, что я в состоянии разгадать, – сказал доктор Уитпен. – Но давайте поговорим с ней.
И они направились в игровую комнату к Кайли.
Кайли
– Привет, Кайли.
– Привет, – ответила она застенчиво.
– Твоя мама рассказала, что ты проводишь это лето в Лак-Верте.
Кайли кивнула:
– У меня теперь пес.
– Гром, – сказал он, заглянув в синий дневник.
– Теперь я умею читать, – добавила Кайли, вспомнив надпись, вышитую крестом.
Она заглянула в кукольный домик, но маленькие существа по-прежнему оставались просто куклами. Что-то ушло.
– Расскажи мне о чулане в столовой, – попросил он, приседая около нее.
– Ты же знаешь, – прошептала Кайли, – Натали была там.
– Натали плакала, и ты видела ее слезы.
– Они прилипали к моим пальцам, – подтвердила Кайли.
– Почему же она плакала?
– Что-то плохое случится. – Все утро Кайли чувство вала возбуждение, голова от этого слегка кружилась.
– А что должно произойти? – уточнил доктор.
Кайли пожала плечами. Ей не нравилось это новое чувство внутри. Что-то ушло и не возвращалось. Она еще не сказала об этом маме и не захотела рассказать доктору.
– А кто знает, что должно случиться? – пытался разобраться доктор. – Ты можешь сказать мне это?
Кайли только покачала головой.
– Давай поиграем в игру с картами, – предложила девочка.
Он кивнул. У доктора забавно отросли волосы, непослушные пряди падали на его глаза, и девочка не могла видеть, о чем он думал. Если Кайли видела глаза человека и смотрела прямо в них, тогда обычно она могла читать мысли. Но сейчас он прятал глаза за волосами. Он вручил ей колоду, и она сняла часть ее. Сначала он перетасовал карты, потом передал ей, и они начали играть.
– Черная, – назвала она.
Он поднял первую карту и удивился.
– Красная.
– Следующая карта черная.
– Красная.
– Следующая красная. Но карта была черная.
Неправильно, неправильно, неправильно. Кайли назвала их все неправильно, кроме одной. Она снова поглядела на кукольный домик: всего лишь куклы внутри. За окном пели птицы и только. Она больше не чувствовала ничего волшебного внутри себя, вообще никакого волшебства.
Когда Мартин вошел в центр «Эр Канада», дети возбужденно горланили. Хотя он играл здесь за «Медведей»,
Оглядывая новое современное стеклянное сооружение, он думал об истории и традициях и задавался вопросом, что бы подумал его отец об этом месте. На приветственные крики «Мартин!», «Кувалда!» он помахал рукой и улыбнулся.
На занятие собрались главным образом мальчишки. От восьми до пятнадцати лет. Но Мартин с самого начала дал понять, что появление девочек только приветствуется. У Мартина самого когда-то была дочь, и долгое время его тренировала мама.
Рэй еще не появлялся и, оказавшись в раздевалке для игроков один, Мартин немного успокоился. Хотя, когда он надевал коньки, его руки дрожали. Он не выходил на лед с той последней игры на Кубок Стэнли, и все, о чем подозревала Мэй, было правдой: его зрение неотвратимо падало с начала лета.
Впрочем, по возвращении в Лак-Верт это не так тяготило его. Удивительная красота вокруг, и все его занятия не составляют труда и неспешны. Его зрения вполне хватало для посадки розовых кустов, перекладки камней.
И Мартину удавалось делать вид, что ничего плохого не происходит. Но здесь, на ледовой арене, где от каждого движения требовалась точность и за каждой тенью что-то стояло, Мартин почувствовал страх.
– Итак, в этом году ты проведешь занятия. – Это Рэй вошел в раздевалку и подал ему руку.
– Прошлым летом я был немного занят – я женился.
– Трудно поверить.
– Что кто-то захотел выйти за меня замуж или что я остепенился и угомонился?
– И в то, и в другое, приятель, – расхохотался Рэй.
– Ладно, прекрати.
– Я думал, ты и в этом году уклонишься, правда, уже по другой причине, – не унимался Рэй. – Пять секунд, часы тикают…
– Хватит! – перебил его Мартин, закрывая глаза.
Какое имело значение, что Рэй только поддразнивал его, что они оба уже исчерпали тему разгрома в игре № 7, давно выговорились оба. Мартин вообще не хотел сейчас ничего слышать об этом.
Когда они с Рэем вышли на лед, малышня обезумела. Мартин всегда соблюдал одно абсолютное правило показательных практических занятий: никакой прессы, никаких съемок, ни профессиональных, ни любительских, ни каких болельщиков. Трибуны, правда, все равно заполнялись родителями, бабушками и дедушками, друзьями семей и кем-то там еще. Прожектора показались ему слишком яркими. Мартин усиленно заморгал. Темнота скапливалась по центру его зрения.
Он проехался туда-сюда по катку. Туман то сгущается, то рассеивается. То он видит четко, то как через плотную пелену. Как будто пыль или песок задуло в глаза. Он продолжал мигать, пытаясь избавиться от этого ощущения. Дети приветствовали его, и Мартин знал, что он умел кататься даже с завязанными глазами.