Талисман мага
Шрифт:
— Михаэль… — голос прозвучал низко и бархатисто.
— Отец? — почему-то по-немецки спросил Ральф.
— Иди за мной… — Странно: огонь факела — когда Карлос взял его в руку — даже не шелохнулся.
Ральф послушно вылез из спального мешка, двинулся следом.
«Подземелье! Господи, только не это…» Отец направлялся в сторону, противоположную выходу.
Остановился.
— Помоги мне.
— Отец, я…
— Помоги мне, — не поворачиваясь, повторил Карлос. Это был его… действительно, его голос — живой, настоящий, с характерным мягким акцентом.
Внезапно
— Отец, где ты? Я тебя не вижу!
— Я здесь, Михаэль, я везде — я столько ходил по этим коридорам, что я повсюду и везде. Дотронься до стены.
Ральф повиновался — к его удивлению, стена не была холодной.
— Так ты поможешь мне?
— Помогу.
— Тогда ты должен дойти до моей комнаты.
— Хорошо.
Впереди снова замелькал огонь.
— Запоминай дорогу, — как и тогда, при их первой встрече, сказал Карлос.
И опять, как в тот день, Ральфу вдруг почудилось, будто стены исчезли, и пространство вокруг, потеряв очертания, превратилось в бесконечность…
— Садись, — указал Карлос на кресло.
В камине пылал огонь.
Разведчик зажмурился, потом снова открыл глаза — отец присел на кровать, ту самую, на которой была его кровь.
— Прости, — тихо попросил Ральф.
— Ты стрелял не в меня, — улыбнулся Карлос. — А теперь — самое главное… Михаэль, ты меня слышишь?
— Слышу… отец.
— Ты сейчас проснешься… да-да, это всего лишь сон. Ты проснешься там, наверху… Приди сюда на самом деле, если… если хочешь мне помочь…
Тщетно пытаясь подстроиться под таинственный подземный ветер, огонь факела то нервно вздрагивал и мучительно тянулся куда-то в сторону, то, как бы в раздумье, снова выпрямлялся. Ральф осторожно вздохнул. Сердце билось медленно и тяжело, болью отдавалось в висках, в ребрах. Это, конечно, был кошмар — не удивительно после того, что здесь произошло. И почему он не остался ночевать наверху?
Комната отца… Она приснилась именно такой, как Ральф видел ее в последний раз, когда следил за покойным С'виком, — с выломанными дверями, с засыпанным осколками полом… Все точно. И сам Карлос… Ральф уже постепенно начал забывать его лицо, но сейчас, после сна, казалось, так и видел его глаза — не запавшие мрачновато-мутные, как у Дэвида, а блестящие; глубокий рубец на левой щеке; даже мелкие неровности на коже… Говорят, желания умерших надо исполнять.
«О чем это я? Это ведь был сон… Всего-навсего сон, хоть и на редкость ясный и отчетливый…»
Однако абсолютно разумная, трезвая мысль не принесла облегчения: проклятая интуиция била тревогу, и лишь когда Ральф, поеживаясь от холода, вылез из спального мешка и, прихватив с собой наполовину прогоревший факел, вышел в коридор, неприятное щемящее чувство стало как будто бы понемногу утихать. «Отец Небесный, ведь живут же люди: строят планы, рассчитывают, прикидывают — исходя из целесообразности, а не…» Ральф беззвучно выругался. Интересно, какой нормальный человек полезет ночью в разрушенный подземный лабиринт! Разумеется, в якобы бродивших по коридорам привидений (звуки, похожие на вой, действительно, иногда доносились откуда-то снизу) разведчик не верил, зато в том, что в любой момент на него могут обвалиться непрочные после взрывов своды, не сомневался. Так же как и в том, что под землей, наверняка, водятся какие-нибудь милые создания, вроде уже знакомого ему гигантского червяка.
«Нет, похоже, Майер был в чем-то прав: я и впрямь схожу с ума…» — думал Ральф, внимательно глядя под ноги. Не хватало еще споткнуться и перебудить спящих: уж если и делаешь глупости — по крайней мере, не мешай при этом другим. Да и нечего пугать понапрасну людей…
Коридор заметно пошел под уклон.
«Начинается…»
Насколько разведчик помнил, через несколько десятков ярдов будет первая развилка… — так и есть. Ральф свернул направо. Самое начало пути он помнил довольно неплохо — но вот потом… Разведчик тяжко вздохнул: он не забыл, как пробирался к комнате отца со стороны тюремных камер. Если существует какой-то лимит везения, то на поиски дороги, наверняка, ушла большая его часть… Еще один поворот. Стоп! Где-то впереди капала вода — негромко и… примерно раз в двадцать секунд, но этот звук… Капли шлепались мягко и упруго — значит, внизу вода…
После некоторого колебания Ральф продолжил путь, и вскоре отраженный свет факела заколебался, повторяя движения гладкой серебристой поверхности: очередная капля выбивала легкий фонтанчик — и вслед за этим по воде один за другим разбегались круги. Глядя на то, как они, постепенно сглаживаясь, раз разом исчезали где-то в темноте коридора, разведчик пытался припомнить, как долго еще будет продолжаться спуск (если долго, воды могло набраться выше головы — не переплывать же в самом деле!), затем снял сапоги, закатал брюки и пошел вперед.
Ступать приходилось осторожно: покрытые водой каменные плиты были скользкими — к счастью, сама вода доходила только до щиколоток. Ральф сначала на ощупь выбирал место, куда поставить ногу, затем, опираясь свободной рукой о стену, проделывал то же самое со второй ногой. Вода была довольно холодной, однообразные движения, требовавшие к тому же максимум сосредоточенности и внимания, изматывали, однако когда разведчик, наконец, выбрался на сухое место, он неожиданно понял, зачем все это делает.
Из краткого курса психологии, преподаваемой в школе разведчиков, Ральф усвоил, что все происшедшее в детстве так или иначе обязательно отразится на взрослой жизни. И вот, похоже, это происходило с ним сейчас. Человек, который вырастил Ральфа и которого тот считал своим отцом, не оказал практически никакого влияния на маленького Михаэля. И не то чтобы будущий разведчик к нему плохо относился — нет, просто Харольд всегда был ему неинтересен. Михаэля никогда всерьез не интересовало, куда периодически исчезал его «отец», а когда снова появлялся, мальчик опять-таки не испытывал никаких чувств. Примерно так же реагировала на мужа и мать Ральфа — ни особой радости, ни волнения. Зато в тот момент, когда разведчик узнал, кто его настоящий отец…