Талисман мага
Шрифт:
— Майкл… — укоризненно покачала головой Амалия.
— Возьми их, прошу… Или тебе нравится только меня унижать?
— Прости. — Амалия забрала кошелек. — И спасибо тебе.
Майкл схватил ее руку, неумело прижал к губам…
«Наверняка, впервые в жизни…»
…Господи, о чем она думает! В такую-то минуту…
Дальше события разворачивались стремительно: уснув в премилой комнате с окнами в сад, «дорогая гостья» проснулась в не менее уютной обстановке, однако теперь сад можно было обозревать лишь через решетку и с приличной высоты.
— Вы ни в чем не будете иметь недостатка, — учтиво кланяясь, заверил «гостеприимный»
Купец действительно оказался весьма благоразумным человеком. Даже, пожалуй, чересчур благоразумным: он решил, что гораздо безопаснее и выгоднее (за хорошее вознаграждение к тому же) вернуть дочь отцу, чем, навлекая на себя гнев «достойного европейского друга», выполнять прихоти сумасбродной женщины. Как всегда… Однажды ей попался сборник афоризмов так называемых Великих — мудрецов прошлого. Имена их поистине впечатляли. И все же еще больше потрясало содержание самих высказываний. Отец Небесный! То ли большинство ученых мужей находилось во власти предрассудков, то ли им отчаянно не везло, и женщины, попадавшиеся на их пути… Впрочем, Господь им всем судья… Амалия вернулась в настоящее.
Итак, она фактически оказалась в плену: в башне с решетками на окнах и без передатчика. Что же касалось человека, ее пленившего, то кроме благоразумия и расчетливости, он обладал еще двумя редкими качествами: купец не поддавался внушению, а его мысли были точно закрыты непроницаемым барьером. В общем, шансов вырваться почти не оставалось: за исключением одного — самого нежелательного, но тот приберегался на крайний случай, если ничего другого уже не останется.
Деревья в саду шумели так уютно, так ласково: стоило закрыть глаза, и можно было представить себя дома, где в стекло упирались ветки каштанов… Амалия инстинктивно протянула руку — пальцы коснулись витого прута решетки. Тюрьма! Хотя разве не была тюрьмой спальня с видом на каштановую аллею? Дом — сначала отца, потом мужа, и наконец, снова отца? «Золотая клетка» — по точному определению предков. Ни за что… Только вот помощи ей можно ожидать лишь от Михаэля, телепатический контакт с которым… смертельно опасен для него. Что же делать?.. Правда, если передать всю информацию сразу — одним блоком — ее просто не успеют засечь…
Амалия еще раз проанализировала создавшееся положение. Нет, выбора никакого не было. Тогда она сосредоточилась, пытаясь представить забытое лицо… Никак. Точно в насмешку, в памяти то и дело возникали другие лица: Кэтлин, отец, Майкл, даже Карлос — лишь образ Михаэля по-прежнему словно рассыпался, как вдруг…
Глава 6
Отверженные
Не вставая, Ральф притянул Марту к себе. С легким полузастенчивым-полусчастливым смешком она обняла его шею. Потянулась к губам, но вдруг остановилась и посмотрела так, словно видела впервые.
— Что?
— А Карлос правда твой отец?
— Правда.
— С ума сойти! — Она жадно рассматривали каждый дюйм, каждую черточку его лица. — А ведь действительно похож! — в обычно насмешливых ее глазах засветился настоящий восторг.
— Ну, я так понял, ты пришла сюда поговорить об отце? — с досадой усмехнулся Ральф.
— Ой, ты и улыбаешься, совсем как… — следующее слово Марта произнесла без звука — прямо в раскрывшиеся ей навстречу губы — и невольно застонала, потому что рука мужчины скользнула сзади в брюки, властная, нетерпеливая…
Он впервые слышал, чтобы она стонала: ни разу за все эти шесть лет ему даже не приходило в голову, что она может, умеет вот так… Алекс отхлебнул их фляги. Бессмысленно, конечно: боль притуплялась совсем ненадолго, но не уходила — тянула, рвала на части…
«Не надо смотреть, не надо, не надо!» — уговаривал он себя. И не мог оторваться — следил за чужой рукой, ощущая ее почти своей, потому что знал, помнил каждый изгиб тела, которого она касалась.
Наконец, Алекс заставил себя уйти. Ушел подальше, не думая о том, где находится, что со всех сторон его окружает Тайг; упал на землю, уткнулся лицом в мягкий, остро пахнущий мох.
Итак, все повторялось: опять измена, опять унижения, опять боль. И опять Ральф… Михаэль.
Алекс перевернулся на спину и зачем-то стал рассматривать заслонявшие небо кроны деревьев.
И снова молчать и скрывать — скрывать и молчать. Это он может: скрывать, прикидываться равнодушным, грубым, жестоким — да он и впрямь стал до невероятия жестоким. Может, может, может!
Только вот там, внутри-то, он остался все таким же — нежным до глупости и до наивности романтичным, боготворившим женщин и… вечно неуверенным в себе.
Сходившиеся в вышине вершины образовывали подобие арки. Мстить? Уже пробовал. (Алекс усмехнулся.) Застрелиться? Чтобы его закопали, здесь, под деревом, а какие-нибудь звери — из тех, что питаются падалью — вскоре отрыли тело и растащили на куски?
«Растащили на куски…» — повторил про себя десантник и пьяно рассмеялся.
Его здорово качнуло, когда он поднялся — пришлось обнять ближайшее дерево.
«Дьявол!»
Кусты, ветви и сучья словно водили хороводы — быстрее, быстрее; а земля, которая, казалось, ходила ходуном, неожиданно вывернулась из-под ног. Десантник упал, и его долго и мучительно рвало… Потом, полностью обессиленный, он снова разглядывал заслонившие небо угрюмые ветки. Шевелиться не хотелось, однако решение было принято, и отступать Алекс не собирался. Превозмогая дурноту, десантник нащупал на поясе — нет, на этот раз не флягу — кармашек; вытащил из него такой же, как у Ральфа, крохотный белый шарик, отправил в рот…
Вскоре Алекс уже бодро шел в сторону лагеря.
«Теперь немного правее и потише…»
Они все еще были там. Беседовали… Десантник не спеша вытянул из кобуры пистолет.
«Растащат на куски…»
Не спеша прицелился… Три, два, один… Рука резко дернулась вверх — пуля ударила в крону дерева; посыпались листья… Подчиняясь неведомой силе, Алекс обернулся. Все — дальше тело сделалось чужим: он слышал крик, слышал, как справа, спотыкаясь и падая, кто-то спешит к нему, как хрустит под ногами бегущего валежник и хвоя. Только вот посмотреть направо Алекс не мог: он мог смотреть лишь прямо — туда, где с непроницаемым лицом, скрестив на груди руки, стоял Карлос.
«Ну, конечно, Михаэль ведь его сын… Глупо было подумать, что возможно…»
— Нет! — Между ними вдруг оказалась Марта. — Пожалуйста… — Она задыхалась. — Пожалуйста! Это я… я во всем виновата…
Снова хруст валежника.
«Михаэль? — Алекс все еще не мог повернуть даже головы. — Точно, он…»
— Ну вот, теперь, наконец, все в сборе, — очень спокойно, будто ничего особенного не произошло, констатировал Карлос. — Сожалею, что пришлось вмешаться, но… Алекс, спрячь пистолет, сынок…