Талисман мага
Шрифт:
Нечистый откровенно издевался — не спеша и со вкусом, подобно кошке, забавлявшейся с пойманной мышью, — но говорил он по-испански, и звуки родного языка, несмотря ни на что, доставляли Карлосу удовольствие; он с наслаждением впитывал их — последнее, что еще осталось. Зачем отвечать, если очень скоро Дэвид узнает обо всем сам — прочитает прямо в сознании. Стоит ему только подать знак, и те четверо, что стоят у входа…
«Отец Небесный! Неужели все повторится? Неужели опять эта боль, унижение — и отвратительное ощущение нечистоты, от которого потом не избавиться…» Так же, как и тридцать лет назад, когда мастер Голубого Круга и двое других могучих адептов Нечистого, объединив усилия, сломали
— Боишься? — еще больше скривился Дэвид. — Ничего не поделаешь. Разве я тебя не предупреждал? Но ты всегда был таким упрямым, — он притворно вздохнул. — Сколько заманчивых предложений я тебе делал! Видит Бог, у меня и в мыслях не было причинять тебе вред… — С этими словами Нечистый воздел глаза к небу, точно и в самом деле приглашая Всевышнего в свидетели. — Сколько раз я прощал тебя, давал время подумать? А чем ответил мне ты?
Можно было не сомневаться: Дэвид сгорал от нетерпения заглянуть в сознание жертвы, но он растягивал удовольствие.
Много десятилетий он тщетно пытался склонить Карлоса на свою сторону, однако ни обещания, ни угрозы не возымели желанного результата. Наконец, потеряв всякое терпение, Нечистый решил уничтожить Карлоса как личность. Но Дэвиду показалось этого мало, и он, желая еще больше унизить бывшего противника, ввел в его сознание собственную мысль-зародыш.
Просто так, потехи ради: к тому времени у Нечистого уже был один такой «носитель», потом должны были появиться и другие — хотя Дэвид никогда по-настоящему не верил в то, что когда-нибудь придется ими воспользоваться. Впрочем, эта уверенность вовсе не мешала ему в порядке развлечения представлять, как однажды он окажется в теле Карлоса. И — увы — предосторожность эта не оказалась излишней: настоящий Дэвид исчез. Когда же его «двойник» осознал себя в теле С'лейна, то первой и главной задачей для него стало найти и обезвредить Карлоса. «Двойник», вызревавший в теле бывшего санрайзовца, мог стать слишком опасным конкурентом. И вот С'каро, как называли его в Голубом Круге, наконец, очутился в его руках — странно постаревший; к тому же в нем не чувствовалось присутствия того самого, готового буквально через несколько месяцев «вылупиться» зародыша…
Уже около получаса Нечистый сдерживал свое нетерпение и не отдавал приказа штурмовать сознание Карлоса; вглядывался в его лицо, с удовлетворением отмечая, насколько дороже это ожидание дается жертве. Пленник еще улыбался, однако в каждой черточке, в каждой морщинке чувствовалось напряжение.
«Великий Господь, а какой же это был красивый мальчик…»
Дэвид нехорошо улыбнулся: он и сейчас еще помнил, как тогда, триста с лишним лет назад, вот так же смотрел на черноглазого юношу (Таких блестящих глаз Дэвид не встречал никогда), и как в первый и единственный раз его посетило странное желание. Или, скорее, любопытство. И похоже, мальчишка отлично понял этот взгляд, потому что той же ночью сбежал…
«А ведь он и правда переболел оспой… Но почему постарел-то? Ему ведь еще рано стареть! И как ему удалось уничтожить в себе зародыш?..»
— Карлос, отсюда не убежать, — впервые без всякой иронии произнес Нечистый.
Блестящие смешливые глаза сузились в щелочки, уголки губ дернулись вверх.
«Он на что-то надеется — значит, надо торопиться…» — Дэвид незаметно подал стоявшим у него за спиной адептам условный знак… Карлос дернулся, пальцы его инстинктивно вцепились в подлокотники, потом разжались. Лоб покрылся испариной…
1, 2, 3… 11, 12… 25… 27… 32… 40… 50…
«Минута… Так — сразу не получилось… две, три, четыре…» — потерявший терпение Дэвид присоединился к остальным…
Боль была настолько чудовищной, что в первую минуту Карлос едва не потерял сознание, но выдержал; а когда все же удалось расслабиться, то и вообще стало более или менее терпимо. Относительно, конечно, потому что люди, которые сейчас пытались взломать его ментальный барьер, являлись мастерами своего дела. Правда, они не знали главного: тот, кого они сейчас терзали, уже прошел через эту пытку и, боясь, что однажды она может вдруг повториться, все тридцать лет готовился.
Сработает ли придуманный им способ защиты, Карлос не знал: проверять его эффективность предстояло как раз сейчас. Однако задуманное требовало некоторого времени, и чтобы его выиграть, Карлос решил для начала применить метод, заимствованный у Леса. Сделав вид, что подается, он зафиксировал внимание нападавших на якобы просочившейся мысли и заставил их следовать за собой — по кругу. Еще раз и — пока никто ничего не заподозрил — еще, и еще.
Каждый следующий оборот по мере возрастания скорости постепенно должен был словно засасывать чужака. Вырваться из этой карусели становилось все труднее, а потом уже и вовсе невозможно — Карлос, помнится, просто потерял сознание…
Надеяться всерьез на то, что все четверо так легко попадутся на эту удочку, было, конечно, более чем наивно, однако ловушка сработала, и получивший неожиданную свободу Карлос, наконец, смог сосредоточиться на самом главном. Хотя если быть точным — полностью рассредоточиться и не думать вообще ни о чем…
Многие годы размышляя над всевозможными способами защиты, Карлос с сожалением констатировал для себя, что любой из них, даже самый хитроумный или надежный, — не более, как отсрочка. На силу всегда найдется сила, а на хитрость — хитрость, и специалист, видавший немало чужих сознаний и ментальных барьеров, рано или поздно тебя разгадает. Самому Карлосу, например, понадобилось несколько часов для того, чтобы перехитрить Лес. Все это вопрос времени. А если мастер не один? Если адептов Зла трое или четверо? Даже самый сложный и изощренный барьер — имитирующий пустоту (такой, как у Михаэля) — и тот когда-нибудь не устоит: раз за мнимой пустотой скрываются мысли, до них обязательно доберутся. Другое дело — настоящая пустота. Что будет, если вдруг взять и перестать думать?
И всего-то! Впрочем, скоро обнаружилось, что остановить мысли не то что нелегко — невозможно, потому что человек, оказывается, не может не думать… Вернее, иногда это все же случается, но лишь само собой, непроизвольно: в тот момент, например, когда утомленные глаза останавливаются в одной точке, или когда глядишь на огонь, на движущуюся воду, когда плывешь и смотришь в небо… Однако стоит попробовать проделать это же осознанно, как откуда ни возьмись сразу появляются десятки самых разнообразных мыслей — все попытки от них избавиться лишь увеличивают их число.
Карлос приходил в отчаяние: казалось, он их видел — суетливых, роящихся над его головой; и вслед за каждой воспоминания, опасения, предположения… И так каждый раз, пока однажды, уже совершенно обессиленный, он не осознал, что просто не надо отвечать…
Результат не заставил себя ждать: вскоре Карлос словно выключился из действительности. Вдохновленный успехом, он повторял наконец удавшийся опыт снова и снова, пока не заметил, как начал постепенно меняться. В чем именно заключалась суть происходивших в нем перемен, Карлос не понимал, но чувствовал: они были слишком масштабны, слишком грандиозны — пугающе грандиозны. И вовсе не потому что там присутствовало что-либо отрицательное — нет, — просто в итоге они грозили полным перерождением, а бывший разведчик был к этому не готов. Пока не готов… Он забросил опыты, не возвращался к ним в течение нескольких лет, но сегодня у него не оставалось выбора…