Талисман власти
Шрифт:
— Кузьма! — снова заорали от двери. — Кузьма!
В дверь полетел табурет, но эта попытка втянуть незнакомца в драку не удалась. Кто другой просто закрыл бы дверь, загородился ей от летящего табурета, но он поступил иначе. Он просто схватил табурет из воздуха и продолжив его движение по кругу крутанул и расколол его об пол… Звук получился при этом очень внушительный. После этого драка остановилась вовсе.
— Кузьма, мыша тебе в задницу! — еще более громко и решительно позвал незнакомец. — Убили тебя там, что ли?
— Кто
Избор, оглянувшийся на дверной проем так же не узнал кричавшего. Этого не мог бы сделать и трезвый — свет с улицы лился как раз в спину незнакомца и не давал разглядеть ни лица, ни фигуры — а уж пьяный-то, да еще и с подбитым глазом и подавно. Главным тут был голос.
— Ты кто? — повторил Кузьма. Он разжал кулаки и выпавший из них покуситель неслышно отполз подальше.
— Совсем сдурел… — ответили из проема. — Там народ варяжских купцов грабит, а они тут друг другу задаром морды бьют. Нечего сказать — нашли, чем заняться.
Кузьма ничего не сказал, только неопределенно воскликнул:
— Ну?
— Точно! — подтвердил голос. — Казну разбили. Золото по все улице валяется. Только нагибаться не ленись… Винища — хоть портками черпай!
— Ну?
— Вот тебе и ну! Пока ты тут кулаки чешешь, глядишь, и твою долю унесут.
— Ну?!
В голосе Кузьмы послышалась обида на свою судьбу, но с места он не сдвинулся. Потеряв терпение, голос из двери спросил:
— Макара-телятника знаешь?
— Ну!
— Маленький такой.
— Ну!!
— Кривой.
— Ну!!!
— Едва в бочке с ромейским не утоп. Еле-еле откачали.
Толпа завистливо и едино выдохнула.
— Ну-у-у?
Все нукали, но стояли на месте. Там, куда их звал голос, было вино, и была драка, но и тут и того и другого было ничуть не меньше.
— Да что я тут с вами… — досадливо воскликнул голос. — Деритесь. Вот вам дуракам на бедность!
Незнакомец взмахнул рукой, и по полу застучали монеты. Это походило на чудо, словно солнечный свет налету превратился в золотые монеты и теперь лежал у ног застывших в нерешительности людей.
— Золото! — крикнул поверженный на пол Гаврилой лысый — Золото!
Монета подкатилась ему прямо под нос, и он теперь держал ее в высоко поднятой руке. Это решило дело. В дверях началась свалка — теперь каждый хотел выбраться из корчмы быстрее других.
— Дурни! Там этого золота на всех хватит. Айда за мной.
Он отпрыгнул в сторону, освобождая дорогу людям и солнечному свету. Через нескольких мгновений корчма очистилась о людей. На полу остались только оглушенные и мертвецки пьяные да Гаврила с Избором.
— Слава Богам, обошлось без трупов, — облегченно вздохнул Избор. Вытирая чужие сопли с кулаков, Гаврила оглядевшись окрест спросил.
— А хазарин? Исин-то куда делся…
— С
Тут дверь скрипнула, и в корчму вошел Исин.
— Где тебя носит?
— Нигде не носит, — обиделся Исин. — Я в дверях стоял…
Гаврила не понимая, посмотрел на него.
— Ты?
Хазарин даже не ответил. Просто кивнул. И тогда Гаврила захохотал. Он смеялся до тех пор, пока Избор на сунул ему в руки кружку.
— Кончай. Потом отсмеешься. А то вернуться еще… Придется додираться.
Пить и смеяться одновременно Гаврила не мог, поэтому он выбрал одно и перестал смеяться.
— Как же «вернутся»… Это после того, что он им наобещал? Да ни в жизнь!
— Вернутся, — возразил Избор. — Не найдут ничего из того, что он им посулил и вернутся.
— Нет — уверенно сказал сотник. — Не вернутся. Ежели им драки мало, то они там новую затеют. Зачем им возвращаться?
Он повернулся к Исину и спросил.
— А чего это ты вдруг варяжских купцов приплел? Откуда знаешь?
— Гаврила рассказал…
— Я? — удивился Гаврила. — Да я тут раньше ни разу…
— Ты, ты. Ты же мне в пошлый приезд про Киев рассказывал. Ну, а я им рассказал.
Избор одобрительно кивнул.
— То-то я думаю, откуда в этой дыре варяжские купцы… Радхониты еще куда ни шло, а варяги…
Исин поставил рядом с ним мешок с едой. Кожаные бока мешка раздулись, и он стал похож на осеннего бобра — толстого, и лоснящегося от своего нутряного жира.
— Платить будем? — спросил он и в вопросе уже был ответ.
— А ты покупал? — спросил Гаврила
— Нет.
Хазарин оскалил белые зубы.
— А за что тогда платить? Пошли отсюда.
Исин посмотрел на Избора.
— Да, — согласился Избор. — Во-первых, проигравший денег не получает, а во-вторых, ты и так им золота высыпал больше, чем весь этот поганый городишко стоит…
Он достал княжеский кошель, подбросил на ладони.
— А то и на лошадей не хватит.
….Лошадиного барышника они отыскали в соседнем доме. Нос Гаврилы не подвел его, и свернув от корчмы налево они вышли к сараю из которого доносился запах сена. Бродивший по двору человек завидев их юркнул в него и начал открывать дверь пошире — знал, ведь по какому делу к нему люди идут. Еще от ворот, что бы тот не подумал о них чего дурного, Исин крикнул:
— Мы к тебе, хозяин. Лошадок не продашь ли?
Хозяин молчал, и они вошли под крытую соломой крышу. Внутри было темновато, горела только одна свеча и свет заходящего солнца, что бил в стену соседней избы, прогревая дерево перед не длинной ночью, не доставал сюда.
— А что, хозяин лошади-то есть у тебя? — повторил Исин.
— Лошади? — задумчиво спросил хозяин. — Какие такие лошади?
Свечка, что стояла рядом с ним в большом глиняном блюде мигнула, и лицо его стало похоже на ковригу хлеба — круглую и плоскую.