Талисман Волхвов. Нечаянный владетель
Шрифт:
Ник сглотнул слюну и, видимо, сделал это так шумно, что Игор, ухмыляясь, сказал:
— Погоди, скоро сядем за столы. Когда все соберутся, сразу и начнём. А пока пойдём места занимать, а то потом по головам придётся идти.
Ник вошел вслед за Игором в обеденный зал и оторопел. Длиной этот зал был шагов в сто пятьдесят и, в отличие от остальных коридоров и залов, которые он до сих пор видел, этот был украшен. Причем весь. Стены были любовно выложены плитками каменных срезов и подобраны так, что плавно переходили от одного цвета к другому. В некоторых местах прямо в стыки между плитами были вставлены драгоценные и полудрагоценные камни, создавая иллюзию
Закрыв рот, Ник последовал за ним. Теперь он понял, почему старейшина поторопился занять места. Если гномы рассядутся, то ему, Нику, придётся действительно наступать на невысоких подземельцев, чтобы добраться до середины стола. А именно туда и шёл Игор.
Столы стояли буквой П и самые почитаемые и уважаемые гномы должны были сидеть на "перекладине". Ник, согласно своему статусу виновника торжества, воссел рядом с Игором. Для него специально сделали низкую лавку и приподняли стол, иначе он не смог бы сидеть нормально. Первый мастер усадил Ника на лавку, извинился и ушёл. На скамье рядом с охотником оказалось пустое место, на котором должен был сидеть кто-то из старейшин, а чуть дальше на лавке сидел Естох, тот самый, что первый нашёл в подземельях людей. Ник дружески кивнул ему. Естох оглянулся по сторонам и оживился.
— Давай-ка, тяпнем по одной, для разогрева, — предложил Естох, сопровождая слова действием. Он налил вина из серебряного кувшина в два высоких кубка, опять же серебряных. Охотник, обозрев накрытые столы, понял, что практически ВСЯ посуда сделана из серебра. Глиняных и деревянных приборов раз-два и обчёлся. Наши бояре удавились бы от зависти, с усмешкой подумал Ник.
И действительно, даже Великий князь мог бы позавидовать такому застолью. Столы не были накрыты скатертями, но каждую столешницу выскоблили добела. Кубки, блюда большие и малые, кувшины и черпаки были серебряными, причем на каждой вещи был вырисован свой узор. Это Ник разглядел, когда держал в руках свой кубок. В самом деле, почти вся посуда была серебряной, исключая разве ножи — у каждого гнома имелся собственный тесак. Да ещё стояли деревянные бадейки не то с квасом, не то с пивом, в которых плавали большие черпаки. Гномьи девушки носились туда-сюда, расставляя кушанья и выпивку по столам. Ник проводил взглядом жареного кабанчика, которого прямо на вертеле притащили двое гномов — живот охотника заурчал от голода. Ник вздохнул и глотнул из кубка — вино оказалось приятным, хотя немного терпким. Естох же успел осушить свой кубок. Охотник пристал к нему с расспросами.
— Естох, ты не знаешь где Лианна?
Гном пожал плечами.
— Дык, наверное, с Миланой всё пудрятся. Придут скоро. Сидят, шушукаются чего-то. Хихикают, как несмышлёные. Я свою жену сто лет такой не видал!
— А Кедр куда делся? Феликс?
— Полуоборотень опять в библиотеке засел, а друид его искать пошёл, да что-то всё никак не вернется. Тоже от твоего дружка заразился любопытством.
Ник снова поглядел на потолок и спросил:
— Слушай, Естох, а почему у вас одни залы высокие, ну вот как этот, а другие низкие, мне по пояс?
Гном с удивлением уставился на охотника.
— Ну, ты даешь! Да потому что низкие — это те, что мы пробивали для своих нужд. Вот ты бы стал себе делать дом с потолками в десять раз больше, чем необходимо? То-то же! А мы что, глупее? Большие залы и коридоры — не наша работа. Какие уже были природой сделаны, а какие Зверь выточил. Ну, а мы пользуемся.
— Ты хочешь сказать, что здесь Зверь Земли ползал? — Ник содрогнулся. Одно дело — знать, что легендарное чудовище где-то есть, но далеко от тебя, и совсем другое видеть какие огромные ходы оно оставляет за собой.
— Не, эта зала была. А вот коридоры, у которых стены ровные, будто поглажены — это работа Зверя. Тут, в северных землях всё им источено. Мы, гномы, пользуемся его ходами, сами добавляем, если не хватает. Давай-ка ещё по одной!
— А я отдыхал в комнате, в которой по всему должен жить человек, а никак не гном, — чувствуя, как вино ему уже ударило в голову, пробормотал Ник. — И двери там подходят для людей, а вовсе не для гномов.
— Экий ты проницательный! В той комнате жил Стерн, когда он у нас тут жил. Нет! В ней был Стерн, когда он у нас был. Короче! Стерн там обитал! Эй, Мансир, ты лампы перезаправил?
— Конечно, мастер, — ответил гном, к которому обратился Естох. В руке у него была кружка с длинным тонким носиком, из которой он капал в каждую лампу, висевшую на стене.
— Кстати, — вмешался снова Ник, — а почему…
— Слушай, у тебя словесный понос, да? — гном сердито уставился на Ника, но потом смягчился: — Ну, давай, чего у тебя там?
Ник подумал, а не обидеться ли ему, но решил, что не стоит.
— Так вот, почему после того, как я проспал с закрытой дверью и зажженной лампой, я не чувствовал запаха гари?
— Нос у тебя был заложен! — заржал Естох. — Да ладно, не дуйся. Давай ещё выпьем, и я тебе объясню.
После третьего кубка Ник полез закусывать. Естох схватил его за руку.
— Ты что, ещё не начали! Вот соберутся все, тогда и есть будем!
— О как! Есть нельзя, а пить можно!
— Конечно! Ту птицу, у которой ты вознамерился отломать ногу, сразу увидят и поймут, что мы начали раньше! А кувшин с вином можно просто поменять! Кстати, а он уже пуст! Эй, девочка… — Естох замолк, явно вспоминая, как зовут девчушку, — ага, Яна, принеси-ка сюда кувшин вина. Да побольше, а то поставили какого-то недомерка. А этот забери.
При этом Естох ткнул пальцем куда-то в сторону, явно мимо пустого кувшина. Ник, который ненавидел пить на голодный желудок и всё-таки пошел на поводу у гнома, тряхнул головой. Кажется, он уже начал пьянеть. Нет, нужно или остановиться, или хорошо поесть. Естох тем временем поднял кверху указательный палец.
— Так на чем мы остановились? А, да! На том, что кувшин пуст!
— Нет, мы про воздух говорили.
— Про воздух? А, да! Воздух в горн должен идти ровной струёй, иначе металл не будет разогрет равномерно. А Свив мне доказывал, что надо перерывы делать. Это он МНЕ говорит, который двести лет у наковальни провёл!
— Какая наковальня, Естох? Я спрашивал, почему лампы ваши не чадят? У нас если бы я проспал всю ночь в закрытой комнате с зажженной лампой, то к утру голова была бы, как чугун! А в вашей келье у меня ничего! И дырок никаких не нашел для воздуха.
— А-а, вон ты про что. Не, дырок мы не делали. Некуда, понимаешь, дырки то делать. Кругом скала. А масло не чадит, потому что в него мы добавляем каплю слезы Зверя. Капля на бочку масла, представляешь? И всё! Никакой гари, никакого чада! Мало того, если меч закаливать в таком масле, то он получится настоящим ножом…то есть мечом. Поэтому наши мечи столь крепки!