Талисманы Шаннары
Шрифт:
Уолкер ничего не отвечал, устремив взгляд на призрак, но на самом деле глядя куда-то вдаль, сквозь него. Перед его мысленным взором проносились минувшие события, последний бой Коглина. Смерть завладела стариком, но она завладела им тогда, когда пробил его час.
— Будь это в моей власти, я вернул бы тебе все, что ты утратил, Уолкер Бо. Но я не могу вернуть тебе ничего из того, что ушло, и так будет всегда. Жизнь друида состоит из множества потерь…
Во сне Уолкер видел, как долина тонет в нахлынувшем тумане, медленно тает и удаляется во мглу времен. Перед взором его, теснясь и обгоняя друг друга, летели
Мелькали лица, преимущественно незнакомые, слышались голоса, то веселые, то печальные.
Шло время, часы слагались в дни, а дни складывались в годы. Уолкер стоял на прежнем месте, не изменяясь, пребывая в вечном одиночестве.
— Так будет отныне и с тобой. Помни…
Но Уолкеру не было нужды запоминать — он обладал памятью Алланона, дарованной ему перерождением. Он унаследовал память существовавших до него друидов. Он знал, какая ему предстоит жизнь, и понимал, что именно это и называют судьбой.
— Помни…
Шепот тени прервал мерный бег времени, Сланцевая долина обрела четкие контуры, а поток мыслей Уолкера вернулся на круги своя.
— Зачем я здесь, Алланон? — спросил он.
— Твой внутренний мир сложился, Уолкер Бо. Ты стал тем, кем тебе суждено было стать.
Ты надел мантию друида и будешь носить ее вместо меня. Иди же теперь из Паранора в Четыре Земли. Ты нужен там…
— Я знаю.
Клочковатый туман не рассеивался. Алланон склонил голову.
— Нет, не знаешь. Ты переродился, но это только начало. Ты стал друидом, да, но стать не значит быть. Теперь ты в ответе за народы, за их благополучие, Темный Родич. Те, от кого прежде ты бежал, находятся теперь на твоем попечении. Они ждут. Они жаждут…
— ..освободиться от порождений Тьмы…
— Да, и теперь ты покажешь им, как освободиться, укажешь путь, выведешь их из тьмы…
Уолкер Бо растерянно покачал головой:
— Но у меня об этом никакого понятия, мне известно не больше, чем всем прочим.
Поверхность Хейдисхорна подернулась пеленой испарений. Влага струйками текла по лицу Уолкера, он не утирал ее, и капли скатывались по шее, холодя грудь. Прикосновение к водам Хейдисхорна для него не было смертельным: друидам издавна ведома тайна поддержания вечной жизни.
Голос Алланона звучал мрачно и отчетливо:
— Ничего, сообразишь. Ты владеешь совокупной силой и мудростью всех тех, кто предшествовал тебе. Ты владеешь магической силой, скопившейся за тысячелетия. Покинь Паранор и отыщи остальных детей Шаннары. Все они посланы с определенным поручением. Все их исполнили. Ты хранитель талисманов. Эти талисманы придадут тебе силы…
Уолкер Бо в смущении понурил голову:
— Каких талисманов я хранитель?
— Самый могущественный талисман — обретенная тобой мантия друида. Ее нельзя увидеть, но она всегда будет с тобой. Ее сила станет возрастать по мере того, как ты научишься применять ее, с каждым разом она становится больше и больше. Подумай, Уолкер Бо. До битвы со всадниками ты был слабее, чем теперь. И так будет после каждого испытания, которое ты примешь и выдержишь с честью. Ты еще не вышел из колыбели и только начинаешь понимать, что такое быть друидом. Все приходит со временем…
— Но теперь?
— Дел еще достаточно. Магическая сила в сочетании со знаниями покажет, как положить конец порождениям Тьмы. Так было, когда я впервые говорил с тобой. Так дело обстоит и теперь. Я открыл тебе все, что мне ведомо. Помни, Темный Родич. Я покинул твой мир и обитаю в ином. Я бесплотен. Теперь я стал другим.
Оттуда, где я нахожусь, мне не дано ясно видеть грядущее. Отныне ты должен полагаться на свою собственную прозорливость. Иди, Уолкер.
Найди потомков Шаннары и выясни, чего они достигли. В их историях и в своей ты найдешь то, что ищешь…
Уолкер ничего не ответил, поняв, что ему вновь предложено опираться исключительно на слепую веру. Но, в конце-то концов, разве не верил он видению, представшему перед ним, ведь именно тогда он принял решение идти к Хейдисхорну и к Алланону. Он привык к тому, что от него требуют беспрекословной веры и повиновения.
Он взглянул на светящуюся фигуру, чьи прозрачные контуры едва выделялись на фоне небесной и озерной глади.
— Я верю, — ответил он наконец тени Алланона, и сказал чистую правду.
— Уолкер Бо… — Негромкий голос призрака был полон непередаваемого сострадания. — Найди детей Шаннары. Ты обладаешь зрением друидов.
У тебя мудрость, которая им так нужна. Не подведи их…
— Нет, — хрипло произнес Уолкер. — Я постараюсь.
— Покончи с порождениями Тьмы прежде, чем они окончательно уничтожат Четыре Земли. Я чувствую, эта зараза проникает даже сюда. Они высасывают земные соки. Останови их, Уолкер…
— Да, Алланон, непременно.
— Внемли мне, Темный Родич. Внемли мне в последний раз. С наступлением дня сновидение разлучит нас и мы пойдем разными дорогами. Выслушай последнее из того, что я должен поведать тебе, и пусть мудрость и здравый смысл помогут внять сокрытому! Внемли мне, Уолкер, и узнай…
Белесоватое облако с размытыми краями, странно схожее контурами с человеческой фигурой, подплыло к нему и окутало его, закрыв собой воды Хейдисхорна, из немыслимого далека донесся голос. Напряженный, натянутый как струна, Уолкер Бо плотно смежил веки и сосредоточенно ждал, потом он ощутил прикосновение к своей коже и невольно содрогнулся.
Светало. Слабый свет просачивался из коридора, прилегавшего к темным покоям. Проснувшись, Уолкер Бо некоторое время лежал неподвижно, размышляя о сне и о том, что ему в нем открылось. Алланон послал ему видение, чтобы Уолкер мог начать новую жизнь. Сон утвердил его в намерении отправиться на поиски Пара и Рен, придал уверенности в себе.
Он может примириться со своим преображением, если оно принесет измученным землям и народам освобождение от разбоя порождений Тьмы.
«Найди потомков Шаннары. Не подведи их…»
Уолкер поднялся с постели, оделся, умылся и поел, сидя на крепостной стене замка и глядя на раскинувшиеся окрест земли. Он вспоминал Коглина и все то, чему научил его старик. Мысленно он прочитал молитву, которая помогла его преображению из смертного человека в друида.
Он вспомнил о секретах, поведанных ему в конце беседы, когда Алланон прикоснулся к нему. То, что Уолкер узнал, разрешило кое-какие его сомнения. Все нынешние события естественно вплетались в канву истории Четырех Земель.