Talk to me (Поговори со мной)
Шрифт:
– А любовь не возникает просто так, – спокойно и с непохожей на нее мудростью говорит подруга. – Она появляется потому, что в тот момент вы оказались друг другу жизненно необходимы.
Тишина такая, что я мысли свои слышу. Даже темнота кажется гуще, будто она потихоньку подбирается со всех сторон к единственному включенному здесь светильнику.
– Я пойду, пожалуй.
– Угу, – кивает головой подруга. – Ты там… поосторожней с оборотнями, сама не попадись.
– Кстати! – вдруг вспоминаю я о вещи, рассказать о которой профессионально мне может только
Глаза подруги непривычно расширяются, и она отрезает с паническими нотками в голосе:
– Я ничего такого не делала! Так Северенко и передай!
Чего?
– Это ведь он тебе велел спросить?
Чего??
– Не он? – по удивленно сдвинутым бровям Настя довольно быстро идентифицирует мои невысказанные вопросы. – Тогда почему ты спрашиваешь?
– Да я вообще-то… – До пальца номер два (он же – работа) мы так и не дошли, потому историю об оборотнях Настя знает лишь вскользь. – А причем тут Наставник?
– Он тебе не говорил? Поберег нежную психику, – усмехается подруга и приглашающим жестом наливает мне еще чаю, показывая, что разговор все же не окончен. – Профессор Северенко по совместительству председатель дисциплинарного комитета.
– А ты-то как туда попала? – сначала не понимаю я, но потом воспоминания о «боевой юности» ставят все на свои места: – Погоди, ритуал на чужой крови что ли проводила?
– Да какой там! Я даже не участвовала, – возмущается Настя. – Так, присутствовала… интересно же! Чисто академически!
Я криво усмехаюсь. Ну-ну, академически. В Школе Настю боялись. И было с чего! Лучшей ведьмы, разбирающейся в кровавых ритуалах, просто не могло существовать: даже магистры и доктора этих не самых светлых наук с ней не всегда могли сравниться. На старших курсах она стала «правильной» девочкой и даже записалась помогать в библиотеку. Но я-то сразу почувствовала подвох… Конечно, как еще Настя могла достать редкие книги, как не при абсолютном доступе в библиотеку Школы! Наставник ей не раз предупреждения выносил, но все доказательства были косвенными: никаких мертвяков она из могил не поднимала, на свежевыкорчеванных внутренностях оных тоже предсказания не продавала. А тут, видимо, попалась…
– Да там по мелочи, – отмахивается подруга. – Так, пару кошек разодрали. Да и сделали-то криво! Я прям вся праведным гневом изошла! – заканчивает рассказ, полный окровавленных кишок, Настя. – Так чего ты там спрашивала? – деловито интересуется она.
– Сколько крови нужно для ритуала? – повторяю я вопрос.
– Дорогуша, – усмехается подруга, – это все равно, что я у тебя спрошу, кто победил в войне в Европе. Конкретизируй хоть чуть-чуть!
– Да в том-то и дело, что я не могу. Семь жертв, от восемнадцати до двадцати одного года, кровь как будто высосали, убийцы – оборотни, – кратко излагаю я суть дела.
– От восемнадцати до двадцати одного… – потирает Настя подбородок. – Ну слушай, а с чего вы решили, что кто-то ритуал готовит?
– А что еще может быть? Авария с массовым участием вампиров что ли? А чего ты там про возраст подумала?
–
– А кто говорит, что там все с бухты барахты? Так что про возраст, Насть? – не отстаю я.
Она сосредоточенно молчит, потом с сомнением качает головой.
– Да не, быть не может, – с нервирующим беспокойством отмахивается Настя. – Руны нужны, – в никуда выдает она.
Леденящий душу ужас прокатывается от сердца до кончиков пальцев, потому что до сего момента я еще думала, что ситуация не настолько серьезна.
– Были руны… – хриплым шепотом произношу я.
– Да этот ритуал… – начинает было отнекиваться подруга, но, видя мои расширенные от страха зрачки, сразу замолкает, а потом договаривает: – …только в нескольких местах в мире можно провести, в том числе – в Лондоне. Я тебе книгу дам, – хриплым голосом говорит она и уходит куда-то вглубь библиотеки.
Что Настя там, в темноте, сможет найти, я понятия не имею, но ей лучше знать.
– Ева, это опасно, – передавая мне старинный томик, но не отпуская его, тихо говорит подруга. – Не надо тебе ввязываться.
– Какая глава? – спрашиваю я, вытянув-таки книгу и пролистывая ее.
– Пятая.
– Спасибо. Увидимся, – встаю и подхожу к двери.
– Ева. – Сегодня у всех привычка звать меня, когда я уже готова уйти. – Оно того стоит?
Я только киваю. Сначала неуверенно, а потом совершенно спокойно.
– Ева. – Я переступила порог, но все же оборачиваюсь. – Тебе просто адреналина не хватает, но ты подумай о тех, кто здесь. – Чуть помолчав, Настя добавляет фразу, которую я и так могу прочесть в ее глазах: – Переспи с ним. Переспи и сразу возвращайся.
«Ты бы так и сделала», – одними губами шепчу я и покидаю Школу, натянув Егоркину толстовку.
====== Глава 14. Лед и пламень ======
«Надменный, как юноша, лирик
Вошел, не стучася, в мой дом
И просто заметил, что в мире
Я должен грустить лишь о нем.
С капризной ужимкой захлопнул
Открытую книгу мою,
Туфлей лакированной топнул,
Едва проронив: «Не люблю».
...........................................
И стал я с тех пор сумасшедшим.
Не смею вернуться в свой дом
И все говорю о пришедшем
Бесстыжим его языком».
(Н.Гумилев – «Любовь»)
В минуты отчаянного одиночества после выпуска из Школы я могла часами бродить по городу, рассматривая затейливые узоры лепнины на карнизах бывших доходных домов или молча беседуя со смиренными атлантами, которых вместо небосвода заставили «держать» крышу Эрмитажа. Когда становилось совсем невмоготу, я приходила на залив. Ну, как приходила… На самом деле, трансгрессировала между старым холодильником для продажи Кока-Колы и заброшенной кафешкой и проделывала путь в последние метров сто пешком. Садилась на холодные камни, смотрела на воду и думала.