Там алеет заря

Ефремов Александр Юрьевич

Ноябрь 1902 года

Александр сидел перед камином и потягивал великолепный шустовский коньяк. Надежда уехала к сестре. Вернётся видимо поздно. Делать было собственно нечего. Только размышлять, чем он и занимался, сидя в кресле.

Что ж, этот раунд борьбы за будущие нефтяные земли Персии можно считать ничейным. А где-то даже выигранным. Естественно, игра далеко не закончена, но пока статус-кво сохранен. Конечно, британцы при случае не откажут себе в удовольствии подставить ему подножку, но до начала войны с Японией крупных неприятностей с их стороны наверно можно не ожидать.

Полученная в самом конце 1899 года от персидского шаха концессия на поиск и добычу нефти в двух юго-западных провинциях страны, а также на организацию различных торговых и прочих заведений крайне не понравилась британцам. Британский посол в Персии в ультимативной форме потребовал от шахского правительства аннулировать её. Да и здесь в Петербурге, как удалось узнать, реакция британцев была крайне резкой. Но русское правительство явно не для того так постаралось с добычей этой концессии, чтоб просто так отступить. Момент был выбран идеально. Островитяне терпели на юге Африки одно поражение за другим, а европейская пресса топила британцев в нечистотах. Собственно, похоже верхам в России эта концессия была изначально интересна просто как ещё один козырь в Большой Игре. А если концессионерам и вправду удастся

там закрепиться, так это просто отлично. Концессию удалось получить не на три провинции, как это намечалось, а только на две, но это Александра совсем не расстроило. Дипломатическую атаку на шаха русским дипломатам удалось отбить. А британцам просто предложили взять подобную же концессию, что через год одна из английских компаний и сделала. За тот срок, пока бушевали дипломатические страсти, удалось быстро сколотить консорциум из желающих приобщиться к ближневосточному рынку купцов и заводчиков, действующий под сенью компании Русско-персидское партнерство, на которую была получена концессия. Но поскольку в возможность добычи нефти в районе Персидского залива мало кто верил, то поиск оной был возложен на плечи князя, что и было отражено в учредительных документах. А поскольку правительство обещало членам консорциума поддержку в их не лёгких делах, то на юго-запад Персии была направлена представительная делегация дабы ознакомиться с местом и наметить точки размещения причалов, складов, торговых домов и прочих необходимых сооружений. Причём отправилась сразу на двух судах вместе со своим товаром. Правда без самого Александра, который в тот момент отправился в совсем другой конец Азии. В консорциуме были и те, кто до этого в Персидском заливе раньше не работал, и те, кто уже имел там свои интересы. По результатам посещения компаньоны констатировали, что работать там хоть будет и сложно, но в перспективе место чрезвычайно интересное и прибыльное. А потому единогласно было утверждено начало работ по постройке инфраструктуры для ведения дела. Правда на первых порах решено было дело с размахом не ставить, а развивать постепенно. Все-таки кризис, да ещё и опаску люди имели. А ну как англичанка гадить активно начнёт. Что вскорости и началось. Англичане начали отказываться бункеровать русские торговые суда в Заливе. И зафрахтованные с товаром и материалами для строительства тоже. Пришлось срочно договариваться о бункеровке углем с османскими и персидскими чиновниками. Выходило сначала накладно, но постепенно подтянулись арабские, персидские и португальские купцы, и дело наладилось. Хоть уголь и выходил немного дороже, чем на английских угольных станциях в Персидском заливе. Но одними проблемами с углем англичане не ограничились. Начали возникать проблемы и у русских судов, идущих через Суэцкий канал вокруг Азии на Дальний Восток. Русские власти отреагировали на это довольно быстро. Для начала в порту Батума начались проблемы у танкеров компании Shell. Их могли мурыжить неделю и больше, не давая стать под погрузку. А потом не выпускать из-за каких-нибудь бюрократических проволочек. Владельцам грузов в русских портах негласно начали рекомендовать воздерживаться от фрахта английских судов, а выбирать транспорт под другими флагами. Но и этим власти не ограничились, а продолжали выдумывать все новые препятствия. Так сразу нескольким нефтедобывающим компаниям в Баку, перешедшим под контроль британцев, начали чинить препятствия. Британцы также не сидели сложа руки. Но добила англичан идея, поданная самим Александром. Причём осуществлена она была в лучших традициях информационных войн будущего. Сергей Юльевич объявил о том, что правительством страны рассматривается проект сооружения керосинопровода через Персию в Персидский залив. И что якобы предварительные переговоры с шахом на эту тему уже проведены. Причём это было правдой. Единственно, что они пока ни к чему обе стороны не обязывали. Было также объявлено, что в Министерство финансов можно подавать заявки на участие в сооружении трубы с указанием предполагаемой суммы вклада в денежном выражении. А так как было заявлено, что казна собирается покрыть недостающую долю собственным участием, то все это выглядело весьма серьёзно. Получалась прямая последовательность. Русские намерены построить керосинопровод, которым не смогут воспользоваться британцы, потому как им нечего через него качать. А поскольку это не просто труба, а весьма с ценным содержимым, то её будут охранять. То есть русские военные появятся в Персии. И особенно в конечном пункте. А так как дальше керосин должен будет развозиться танкерами, причём по-видимому русскими и какими-то ещё, то в Персидском заливе на постоянной основе появятся ещё и русские боевые корабли. Пусть и не в сравнимом с английским количестве, но ведь это как пойдёт… И это рядом с Индией! А то, что русские военные просто так сидеть в устье Шат-эль-араба не будут, было очевидно. В сочетании с планами строительства Германией железной дороги до Багдада, а возможно и дальше, это произвело эффект. Ко всему прочему страдали перспективные планы по захвату нефтяного рынка в Азии компанией Шелл. И хотя конкурентные преимущества она имела очевидные из-за владения нефтеносными участками в голландских колониях, но вот большими объемами добычи похвастать явно не могла. В общем британцы пошли на переговоры с русским правительством. И ситуацию вернули к изначальному состоянию. То есть русские не строят трубу, а британцы с русскими не гадят друг другу. Правда британцы выторговали условие, что концессионеры не могут начать продажу нефти и нефтепродуктов, если нефть таки будет в Персии найдена, раньше 1907 года, но Агренев не возражал и против подобного условия. Впрочем об этом его никто особо и не спрашивал. Все равно он пока к добыче нефти в тех краях был не готов. Да ещё и поменяться может многое до седьмого года.

И вот тогда к Агреневу пришли Ротшильд с Нобелем. С первого раза в начале 1902 года им договориться о совместных действиях на рынке не удалось. Слишком мало ему тогда предложили. Единственное, о чем тогда договорились, так это не устраивать друг против друга ценовых войн. Хотя Нобелю лицензию на соляровый двигатель Луцкого он после встречи дал. Но на своих условиях. Теперь же князь был близким другом и порученцем русского Императора. Тот есть ситуация явно изменилась. Пришли они правда больше из-за вероятной персидской нефти и упавших нефтяных цен. Ведь если нефть в Персидском заливе действительно будет найдена, то шансы на завоевание азиатского рынка открываются просто шикарные. И то, что до 1907 года ещё оставалось несколько лет их совершенно не смущало. Нефть ещё нужно найти, а потом оборудовать все необходимое для добычи и транспортировки. На это нужно время. А если промедлить, то ведь у князя могут появиться в Персии и другие партнёры. Собственно то, что главные нефтедобытчики страны придут к нему договариваться он прекрасно понимал. Отличный нюх на большую прибыль и у Ротшильдов и у Эммануэля присутствовал всегда. Так что они его не разочаровали. Только и всего. Он дал добро на участие обоих в поиске нефти в Персии. Единственное пришлось оговорить, что они поделятся технологиями глубокого бурения. Намёк они поняли правильно. А после удалось договорится и о совместных действиях в Европе и Азии. У Ротшильдов удалось даже выторговать кредитную линию в 18 миллионов на 6 лет под нормальный процент. И значит появились деньги на организацию аммиачной революции. А с апреля в Коврове пошла серия паровых турбин мощностью 2,6 тысячи лошадиных сил. Жаль только денег на ГЭС не было. Потому как проект укрощения водопада Кивач уже имелся. И инженеры нынче уже прикидывали, как бы лучше перегородить плотиной реку Уфу неподалёку от одноименного города.

— М-да… Жаль, что пока для Уфимской ГЭС не создать паевой фонд. Сначала нужно будет показать реальную технологию получения аммиака и азотной кислоты. А вот потом от желающих вложиться в дело придётся реально отбиваться. Ну и ладно. Первую не секретную установку будем ставить рядом с Самарой. И добро пожаловать в гости смотреть, как из воздуха получается кислота. И бабки, господа, готовьте, бабки!

М-да, а в стране сейчас полицейский и жандармский произвол творится. По крайней мере так это называется в независимых СМИ. Но даже и они ведут себя в основном пристойно. Ведь законы, предложенные Александром с использованием некоторых норм американского законодательства были быстренько оформлены и приняты. А в купе с активностью карательных органов, которые начали чистить всякие подпольные организации ещё весной, получилась очевидная картина. Кого-то посадили, кого-то просто пристрелили при задержании, потому как зуб у правоохранительных органов на этих смутьянов давно большой имелся, а остальные, не дожидаясь ареста рванули за границу в более спокойные с их точки зрения места обитания. Ну кто мог. И теперь оттуда, из Франции, Швейцарии и прочих «свободных» стран воют о самодержавном произволе и угнетении народа. Правда не забывая при этом баловаться хрустом французской булки и подачками каких-то организаций и частных лиц. Его экспедиторы уже начали работать в местах массового скопления этих личностей, попутно фиксируя на фотопленку факты угнетенной жизни этих господ-товарищей. Но мало, ой как мало было ребят, способных работать за границей. К тому же и внутри страны имелись личности, по которым требовалось работать. Эта публика была уже другого рода. Высокопоставленные взяточники и прочие махинаторы, которых сдавать полиции не имело смысла. Полиция просто может побояться связываться. Да и у самих правоохранителей было немало дел. Компромат на отдельных личностей периодически всплывал то в прессе, то прям у следователей на столе. Сипягин — главный сатрап Империи, как его называли различные революционеры и оппозиционеры, явно с подачи Государя заявил, что взяточников и казнокрадов он терпеть не намерен. И отдельные честные полицейские начали пока ещё робко стряхивать пыль с ранее не доведенных до суда дел и давали им ход.

Начало меняться трудовое законодательство. Но пока робкими шажками. Кризис перекинулся на металлургию и машиностроение, и потому портить сейчас отношения с заводчиками Михаил явно не спешил. В тоже время Император показал, что процесс начался. И он о народе думает. Состоялся разговор и с представителями либералов, которые мечтали о конституции. И парламенте. Собственно им было сказано, что конституция — это правильно. И через пару лет ей можно начать заниматься всерьёз. А парламент пока преждевремен. Хотя бы потому, что пока нет ни конституции, ни партий, ни традиций парламентаризма. А потому нужно делать все осторожно и постепенно. Чтоб не навредить. Предложения же по двум последним вопросам ему они могут подать, но вот радикализмом явно страдать не стоит. Потому как Его Императорское Величество это явно не оценит. А ещё лучше, если господа сначала в качестве эксперимента выберут какую-нибудь губернию, и попробуют там осуществить то, что они хотят получить в масштабах страны. Вот, скажем, выберут Рязанскую и попробуют сначала в ней. А то Императору страну под их эксперименты отдавать жалко. Губерний то много, а страна у него одна. Но только поперву господам придётся много поработать. А он посмотрит. М-да! А неплохой ученик вырос!

Вот и со строительством Кругобайкальской железной дороги сразу разобрался. Сергею Юльевичу пообещал, что если ещё раз такое будет, то Витте одной отставкой не отделается. Кредит Санкт-Петербургского международного коммерческого банка закрыли. А вот предприятия по большей части французские, которые участвовали в схеме, оставили на следующий год почти без казенного заказа.

Продамет в том году таки создан. Правда хилый какой-то. Всего 9 заводов объединились, и не все из них крупные. Зато правление почему-то сидит в Париже. С Витте у Агренева уже был на эту тему разговор в присутствии Михаила. Александр тогда выразил сомнения, что такие объединения нужны. Тем более, что часть из заводов, входящих в синдикат, как раз и участвовали в финансовой сфере с Кругобайкальской дорогой. Если они себя так с самого зарождения синдиката повели, то что будет потом? Может нам пора посмотреть на законы по монополиям? И Михаил его тогда поддержал.

Эх, где нынче Гриша? Как же его не хватает! Весточку, правда, вот прислал. Ведь и там ухитрился поработать. Пулицера на тот свет отправил. И намекнул, что есть ещё кандидат говорливый. Ну понятно, господин Херст, ваша очередь следующая. И ведь один работает. Не дай Бог что! Впрочем если там президентов убивают, то Херсты это так, рыбешка мелкая. И ведь не хочет пока возвращаться. Пишет, осенью 1903 года прям во Владивосток вернётся. Надо ему команду экспедиторов послать, хоть он категорически и отказывается. М-да, вот Иосифа и пошлю с ребятами. Парень толковый. Впрочем это изначально было ясно. Не просто так он в другой жизни всей страной правил. Там ведь не одной стрельбой заниматься нужно, а ещё и извилинами как следует шевелить.

Александр посмотрел на содержимое бутылки.

М-да! Что-то он хорошо так посидел. Надя теперь обидится. Нет, с этим пора завязывать!

Князь поднялся, убрал бутылку в бар и направился к кабинет. Там его ждала очередная посылка от господина Пильчикова. Сколько их уже было? И сколько ещё будет…

Ноябрь 1902 года

— И ты все это время молчал?! — бушевал Михаил. — Вот кем тебя после этого считать? А? Нет, ну вы посмотрите! Он, оказывается, имеет стратегическую для страны технологию и молчит. Да ты знаешь, сколько мы тратим на покупку селитры у германцев и англичан? И не просто так, а золотом…

Буря молодого Императора продолжалась ещё минут пять, а потом он наконец выдохся. Все это время Агреневу пришлось простоять чуть ли не по стойке «смирно». Но при этом всем своим видом он не выражал ни капли раскаяния. Более того, на лице его застыла этакая доброжелательная улыбка.

— М-да, вот вижу, виниться ты даже и не собираешься, — произнёс, качая головой, Император, — ну и что у тебя за причины такие, чтоб скрывать столько времени такой простой способ добычи азотной кислоты? И твой Менделеев тоже хорош…

— Понимаешь, Государь, сейчас у меня есть паровые турбины, есть источники топлива и есть, вернее будут химики, которые смогут работать на этих заводах. Выпускники того же Московского Политеха. У нашей страны есть Государь, который по первому запросу французских союзников не заставит меня подарить им чуть ли не задаром эту технологию. И есть деньги, чтобы не просто эту технологию в другие страны продать, но и стать в компаниях, которые займутся выделкой аммиака и азотной кислоты, одним из учредителей. К тому же способ этот надобен не только для выделки взрывчатых веществ, но и для выделки удобрений. А с ними, как ты знаешь, у нас в стране дело обстоит просто швах. То есть аммиака в стране нужно делать столько, что даже и боюсь представить.