Там алеет заря
Шрифт:
Поляков поежился под взглядом молодого Государя и спросил.
— Ваше Императорское Величество, дозволено ли нам будет узнать, возможно ли переселение иудеев на землю для занятия крестьянским хозяйством?
Михаил Александрович постучал пальцами по столу, подумал и ответил.
— Да, к сожалению, этот вариант как-то предусмотреть забыли. А поэтому… — он немного помедлил, — Да, возможен. На общих основаниях в соответствии с Программой переселения. Но переселяться на казенные, кабинетные и удельные земли могут только лица, состоящие в крестьянском сословии. Дабы они имели опыт хозяйствования на земле. Однако все ограничения и сроки, указанные в вот этом проекте, будут соблюдены и для этой категории моих подданных. Обратитесь завтра в мою Канцелярию, и вам будет выдан откорректированный вариант прожекта.
По окончании аудиенции князь остался в зале. Молодой император посмотрел на своего помощника и спросил:
— И что ты насчёт этого думаешь, Александэр?
— Вы знаете, Ваше Императорское Величество, а поджилки у них затряслись. Вы их своей милостью откровенно напугали. Они, конечно, похоже рады с одной стороны, но вот с другой на них теперь немалая ответственность. А потому они за
Михаил 2 усмехнулся.
— Лишь бы дело сделали…
Император посидел на своём месте несколько минут, закрыв глаза, а потом обратился к князю.
— Александэр, в связи с предполагаемым переселением иудеев я попросил Сергея Юльевича ускорить разработку ограничительных мер на деятельность иностранных компаний в Сибири. И мы в очередной раз поспорили. Я конечно по праву Императора всея Руси победил, но … С одной стороны он понимает сложность ситуации, но с другой желает привлечь иностранные инвестиции за Урал…
— Михаил, да какие к Дьяволу инвестиции? Народ там просто грабят. И ладно бы это делали свои. Так по крайней мере хоть деньги останутся в Империи. Свои — это свои. Иностранцев в этом деле нам только не хватало. Вот, например, что по маслу коровьему делается. Датская компания, не будем называть какая конкретно, продаёт импортную маслобойню за две цены в кредит. И заключает с общиной договор на то, что община имеет права сдавать масло только этой компании. Цена на масло компанией устанавливается раз в год. По 8 рубликов за пуд. Из этого рубль идёт на погашение долга. А вывозя масло за границу, компания продаёт его оптом уже по 16 рублей в пересчете на наши деньги. То есть людей обокрали дважды. 200 % прибыли! Да за такое дельцы мать родную продадут. А кроме того, они продают в Россию свою продукцию, хотя аналоги её у нас производятся. То есть отбирают работу у наших рабочих. Это что? Инвестиции? Разве нам такое нужно?
— А сам то чего? У тебя же там люди работают.
— А мои люди не вездесущи. У меня есть и холодильники и скотобойни и элеваторы и склады на Великом Сибирском пути. Ну и кое-где ещё. Но ты же сам понимаешь, что охватить такую гигантскую территорию своим вниманием можно даже и не пытаться. Все равно не получится. К тому же я в тех краях человек относительно новый. Там своих купцов хватает. Но есть разница. Свои — ладно, но чужих то зачем пускать? Все, что нам удаётся сейчас — это давать в городах на ярмарках и земствам наши цены скупки сельхозпродукции, и рекламу наших машин и инструментов. Вообще с частью земств за Уралом налажен неплохой контакт. Они в своих магазинах предлагают крестьянству те механизмы и орудия труда, которые вырабатываются в Империи. В том числе и на моих заводах. Но кредит на это местных властей ограничен. Тут конечно неплохо помогает Витте и сами земства, но нужно в разы больше. У меня кстати уже исчерпан кредит Волжско-Камского банка на подобные операции. Да и сам понимаешь, я хоть и продаю свою продукцию таким образом, но риск невозврата кредита на мне. А я не могу за свой счёт насытить спрос. Да и никто в одиночку не сможет. К тому же выбор механизмов и сельскохозяйственных орудий у меня и у моих партнеров ограничен. Того, что идёт по казённой части также недостаточно, хотя Сергея Юльевича тоже можно понять. По сути мы, и казна и частные купцы с заводчиками не справляемся со спросом. Но бесконтрольно пускать иностранцев на только недавно открывшийся рынок категорически нельзя. Это как козла в огород запускать. Тем более, что скоро пойдёт ещё переселение иудеев в те края. А их коммерческую жилку ты знаешь. Или вот тебе другая история. Сейчас австрийская компания «Шрекенфукс» серьёзно внедряется на русский рынок самых обычных кос — литовок. И за счёт налаженности сбыта начинала его захватывать…
— Погоди! Уж не хочешь ли ты сказать, что у нас и кос не могут делать? — удивился Михаил.
— Могут. Но мало товар произвести, его ещё нужно продать. Косы у австрийцев доброй работы. А они ещё и демпинг устроили. Так вот, у тебя в Златоустовском горном округе есть Артинский завод. Завод, прямо скажем, лежачий был несколько лет назад. Уж больно все там устарело. Ещё немного, и закрылся бы вообще. Стоит он на реке Уфе. А выше по той реке у меня полтора завода. Так вот косы и серпы твой Артинский завод делает добрые в отличии от всего прочего. Его клеймо на селе хорошо знают. Не знаю, уж как мой кыштымский управляющий договорился с казённым управляющим, но согласились чиновники на некоторое изменение порядков. Было это 3 года назад. Теперь хорошую и недорогую сталь твой завод берет с моего Нязепетровского завода, а произведенный товар реализуется через мою торговую сеть. Так вот выделка кос на казенном заводе с тех пор выросла почти вдвое, все рабочие при деле и при заработке несмотря на то, что пришлось закрыть чисто металлургическое производство в виде древней домны и ещё более древнего кричного производства. Вот такая она правда жизни.
— М-да, чудеса в решете! — покачал головой Михаил.
— Они самые. Я потому и говорю, что по-хорошему, нужно на некоторое время приравнять в правовом отношении всю Сибирь к кабинетным землям. По типу Алтая. Иначе эти «иностранные инвестиции» нас закабалят очень быстро. Да, если мы пускаем иностранцев с их дешевыми деньгами в Сибирь, то вывоз продукции оттуда будет идти быстрее. И казна даже что-то получит с этого в виде всякого рода налогов. Но совсем немного. А главные прибыли получит не казна, а эти якобы благодетели. И никаким манером потом их оттуда уже не выставишь. Свои предложения я тебе уже подавал. И сейчас ещё готовлю. В конце концов вполне достаточно того, что Правительство и ты сам будешь определять, кого и с чем туда пускать, а кого нет. Это не запрет на инвестиции, а ограничение бесконтрольного грабежа. И так уже более трети акционерного капитала Империи принадлежит иностранным компаниям. А по черному металлу дело еще хуже. Более половины выделки чугуна и стали уже под французами, бельгийцами и немцами. Мало того, казна их еще в трудные периоды вынуждена поддерживать за наш счет просто потому, что вроде бы как считается, что это русские заводы. Эдак не успеем оглянуться, страна в колонию для иностранного капитала превратится.
Михаил
— Умеешь ты приободрить… Знал бы, что будет так тяжело, ещё б десять раз подумал, принимать ли мне престол или нет. Ладно, иди. Я подумаю.
Март 1903 года
Князь отложил в сторону газету и задумался. Случилось то, что должно было случиться. Михаил устал бороться с Витте за расходы и отправил того в отставку. Правда Александр полагал, что данное событие случится несколько позже. Но Витте, как нашептали придворные доброхоты, попался на очередной интриге и оправдаться сразу и полностью не смог. Ну да и ладно. У России появился новый Министр финансов — Коковцев, бывший у Сергея Юльевича товарищем, то есть заместителем. Надо сказать, что интриганом Витте был первостатейным. Если б все его интриги шли на пользу Империи, то бывшему министру финансов уже можно было бы поставить памятник при жизни. Может даже золотой. Но Сергей Юльевич слишком любил себя во власти. И верховную власть без себя любимого он не представлял совсем никак. При этом ухитрился ещё излишне спутаться с французскими банкирами, отчего вынужден оказывать французским банкам и компаниям особое благоволение. Иногда заслуженное, но чаще всего нет. Александр помнил и слова Витте о том, что не стоит никак препятствовать иностранным инвестициям до 1904 года. Откуда взялась эта дата, князь не знал, но вот в том, что препятствий притоку иностранного капитала в Россию до сих пор не было, он не сомневался ни секунды. Особо вопиющем обстояло дело с чёрной металлургией. С одной стороны теперь рельсы, паровозы, вагоны и прочее покупалось в России за рубли, а не так, как раньше — за золото за границей. И польза от развития железнодорожной сети была очевидной. Вот только с другой стороны больше половины металла в стране теперь выпускалось на заводах иностранцев, построивших эти заводы в России. Причем эти цены были выше мировых, поскольку казне таким образом приходилось дотировать таким образом не только старые и новые отечественные заводы, но и теперь новые заводы иностранцев. И если от иностранной продукции после постройки какой-то железной дороги можно было отказаться, то как откажешься от продукции заводов, построенных в России? Французы с бельгийцами теперь так и будут продолжать стричь российский бюджет и население, при постройках дорог и прочего на русские деньги, часть из которых являлась иностранными кредитами. Причём и французы и бельгийцы отнюдь не старались построить нечто новое и передовое, а зачастую перевозили в Россию оборудование со своих старых заводов, вполне обосновано рассчитывая, что русским и так сойдёт. И проводником данной политики был именно Витте.
В общем, Сергей Юльевич слетел со своего поста и это было с одной стороны хорошо, а с другой — не очень. И это «не очень» заключалось еще и в том, что Витте считался реформатором и либералом. А такие интриганы в отставке не удаляются на покой. Учитывая предстоящую войну и сопутствующие вполне возможные волнения в стране, Витте вполне может, да что там может, просто должен попытаться вернуться во власть. Связи у него ого-го какие, так что эдак вполне можно получить очень влиятельного политика, который попытается стать лидером либеральной оппозиции. А поскольку он ещё и завзятый интриган, то постарается стать нужным и царю, и консерваторам, и либералам, представив себя при первом удобном случае спасителем Отечества. И вот это уже крайне опасно, поскольку он не будет гнушаться вообще никакими способами, ибо на пути к власти все средства хороши. Более того, поскольку Витте теперь не у власти, то теперь он как бы и не ответственен за те неудачи в будущей войне с Японией, которые случатся как минимум на первом этапе войны с Японией. А вот такого допускать никак нельзя!
Александр взял блокнот и начал набрасывать, что необходимо сделать для того, чтоб такого не случилось. Придётся с началом войны подпортить Витте карму в подконтрольной князю части прессы за систематическое недофинансирование обороны на Дальнем Востоке. А то и вообще выставить главным виновником неудач. Но это в зависимости от ситуации. Выставлять бывшего министра финансов как казнокрада не очень хочется, хотя и тут есть возможности. Однако выносить такое на страницы газет может получиться себе дороже. В данном случае по Витте давно плачет одиночка в Петропавловской крепости. Но вот что он может на говорить на допросах… Тут больше подойдёт вариант, в котором Россия потеряет очередного верного сына Отчизны от рук накачанного наркотой бомбиста… М-да!
Правда и польза от Витте напоследок была. Сергей Юльевич наконец одобрил схему закупки драг и сдачи их в лизинг сторонним золотодобытчикам. Причём именно в варианте лизинга, который не давал возможностей особо хитрозадым личностям завладеть оборудованием путем различных махинаций с фиктивным банкротством или слияниями/поглощениями до окончания оплаты лизинговых платежей. Витте не только одобрил схему, но и выделил финансирование для частной лизинговой компании, поскольку казна сама подобные операции производить не могла. А вот кредитовать русскую промышленность и золотодобычу могла и не отказывалась. Ещё бы она отказывалась, если оплата шла фактически в виде золота, так нужного русской казне. Вообще с золотодобычей в Империи становилось весьма неплохо. В этой отрасли произошла долгожданная либерализация. А вот свободное обращение добытого золота, на чем настаивал Сергей Юльевич, не было допущено. Император с данной новацией соглашаться категорически отказался. Как и отказался допускать в русскую золотодобычу иностранный капитал в излишнем количестве. С добычей золота у иностранцев в России пока не ладилось. Даже у тех, которые были уже допущены. Местные особенности пока не позволяли. И коль скоро у них не ладится, а в стране появилось передовое отечественное оборудование и химикаты, то зачем эти иностранцы вообще нужны? Так рассуждал Михаил 2. И Агренев в этом ему только поспособствовал передачей информации, которой «забыл» поделиться с Императором Витте. Предлагавшийся Сергеем Юльевичем свободный рынок золота, конечно, выводил из тени определённую часть золотодобычи и позволял взымать с неё налоги, но вот возможности утечки золота за границу также серьёзно повышались. И еще неизвестно, что из этого было лучше. Так что либерализация полной не получилась, что по мнению князя на сегодняшний момент было благом.