Там алеет заря
Шрифт:
В очередной раз возникли проблемы с медным производством на Урале. Вернее не с ним самим, а с проблемой выброса диоксида серы в процессе плавки. Уж во что только не превращали улавливаемый оксид серы. И в серную кислоту, и в элементарную серу и в различные сульфиды и сульфаты различными способами включая даже получение искусственного гипса. И вот в очередной раз увеличение производства меди столкнулось с проблемой утилизации выброса. Раньше Александру как-то удавалось находить решения. Но вот сейчас производство подошло к очередному пределу, а решения не было. Все, что можно было, Александр уже придумал раньше. России просто не нужно было такое количество серосодержащей химической продукции, которой мог поставлять князь, тем более, что ту же серную кислоту в немалых количествах выделывали ещё немало заводов в остзейских и польских губерниях. А перевозка кислоты на дальние расстояния мало того, что была не слишком выгодна, так и технически составляла большую проблему. Если бы этот
В общем если хочешь увеличивать выделку меди, придётся выбрасывать диоксид серы в атмосферу. Чертовы русские расстояния! Причем как только начнётся война на Дальнем Востоке, железная дорога будет забита эшелонами с войсками и снабжением. И начнутся большие проблемы с вывозом продукции из Кыштыма. И соответственно придётся допускать выбросы в атмосферу. Но это понятный форсмажор. Тут уж ничего не поделаешь. А вот как быть с последующим развитием производства меди, Александр не представлял. Хорошего пути не было. Только плохие. И так будет до тех пор, пока либо не придёт новая оригинальная идея, либо за Уралом не появятся новые потребители серной кислоты или чего-то подобного, что можно выпускать. И так уже окрестности Карабаша набиты различными химическими производствами. А скоро ещё войдёт в строй медный завод в Полевском.
Телеграмма Императора с требованием немедленно явиться в Санкт-Петербург застала князя Агренева в Омске 5 августа. Собственно телеграмму вручили ему по сходу с трапа речного пароходика, привезшего князя с риддерских рудников. В самом Риддере все шло весьма неплохо. Добыча росла, концентрат шёл на обогатительной завод, а потом в выплавку. Туда же шла добыча с казенных зыряновских рудников. А вот компаньон князя по угольному делу местный купец Деров был не очень доволен. Он, конечно, получил еще несколько потребителей добываемого в Экибастузе угля — ГОК, свинцово-цинковый металлургический завод, увеличившееся пароходство по Иртышу, поставки угля на Транссиб, но похоже изначально рассчитывал на что-то большее. Однако тут ничего не попишешь. По крайней мере пока. Впрочем, у компаньонов появились серьёзные надежды на расширение дела — неподалёку от шахт нашли весьма перспективное месторождение золота. Да и медь, которую добывал сам купец содержала, как оказалось, немалое количество драгоценного металла. Возвращаясь же к перевозкам угля и полиметаллам… К сожалению, Белый Иртыш в верхнем и среднем течении был мало приспособлен для нормальной навигации. От Павлодара до Усть-Каменогорска буксиры с баржами ходили только по большой воде. Так что князя выручало только то, что полиметаллические руды были достаточно богатыми, а казна давала ссуду под выработанные металлы на месте производства до момента их поступления в казну. Иначе б можно было и погореть при таком медленном обороте капиталов, вызванном тем, что вывоз произведенного был возможен только весной и осенью. И то с этим имелись некоторые проблемы. По-хорошему, для нормального крупного производства нужно было строить железные дороги от Риддера к Павлодару и к Барнаулу. Тем более население Кулундинской степи последнее время сильно выросло благодаря переселенцам, которым уголь Экибастуза тоже очень не помешал бы для собственного потребления. Да и железная дорога им тоже бы не помешала для вывоза плодов своего труда. Но денег на это в казне как всегда не было. Благо хоть нашлись деньги на вторую колею Великого Сибирского пути, которую сейчас начали укладывать. Пока на участке от Челябинска до Оби, но зато сразу тяжелыми рельсами. Причем в кои то веки заказы на рельсы получили и казенные заводы Урала, чего не случалось при Николае II. И чем были очень недовольны частные производители черного металла. В связи с начавшимся расширением железнодорожной сети сейчас бы очень неплохо выглядел собственный металлургический завод в Кузбассе, но имелись дела и поважнее. Да и запустить сейчас встречные челночные составы в больших количествах между Уралом и Кемерово в одну сторону с углем и обратно железной рудой без второй нитки Трансиба особенно в преддверии надвигающейся войны с Японией было невозможно. Впрочем, больших объемов кузбасского угля тоже пока не было. Но оперативное начало постройки второго пути на Трансибе явилось для Александра приятной неожиданностью. Не то, чтобы второй путь был не нужен. Очень нужен и без транспортировки угля. И оперативность принятия решения откровенно радовала. Дорога от станции Юрга до Кемерово уже вступила в строй в начале этого года, а кемеровский уголь пошёл и по реке Томь в Томск, и на Трансиб для МПС, и на Урал в Кыштымский и казенный Златоустовский горнозаводские округа. Сейчас в Кузбассе
А вот в Питере явно что-то случилось. Притом ни в газетах, ни в запрошенной у Купельникова по телеграфу сводке ничего тревожного не было. И тем не менее в государевой телеграмме стояло слово «Срочно». Впрочем понятие «срочно» на начало двадцатого века имело весьма расплывчатые очертания. Пассажирские поезда ходили достаточно неспешно. В Кыштыме в общем-то имелся дирижабль. Но вот долететь на нем до Санкт-Петербурга было нельзя. Причальные мачты имелись только в Уфе и Перми. Западнее их не было. Уж больно дорогое удовольствие содержать необходимую инфраструктуру, да и никакой необходимости в этом не было. Имелось также срочное дирижабельное сообщение между Санкт-Петербургом, Москвой, Киевом и Одессой с Севастополем и Таганрогом для богатых клиентов, но и только.
До столицы Александр добрался на восьмой день вечером. А утром девятого приехал в Гатчину. Но во дворец не попал. Михаил был на прогулке по парку. Адъютант Императора явно поджидал князя и провёл его по дорожкам парка к летней беседке, куда минут через десять подъехал на эксклюзивном сестрорецком квадроцикле Император. Михаил соскочил и квадра и легко взбежал по ступенькам в беседку.
— Ваше Императорское Величество, рад приветствовать вас в добром здравии, — Александр щелкнул каблуками и боднул головой воздух.
— И ты, Александэр, туда же…, — усмехнулся Михаил, — мог бы и не изображать из себя шута. Пошли пройдемся. Погоды нынче знатные стоят.
— Как съездил? Как там с рудниками? — спросил Михаил, когда они отошли от беседки.
— Знаешь, Михаил, вот как ни странно даже неплохо. Хорошего администратора удалось подобрать. Из обрусевших остзейских немцев. Так что через полгода рудники и горно-обогатительный завод заработают на полную мощность. А свинцово-цинковый завод уже выдаёт продукцию.
— Что ж, хорошо если так. Змеиногорские рудники не хочешь в аренду взять?
— Нет, не сейчас точно. С деньгами и со сведущими в деле людьми плохо. Да и по-хорошему там нужно строить железные дороги. У меня на такое денег точно нет. Население в тех местах опять же сильно выросло. И нужно вывозить сельскохозяйственную продукцию. К тому же с железной дорогой можно было бы сильно поднять добычу и переработку полиметаллических руд. Тогда, глядишь, и от импорта свинца и цинка со временем можно было бы отказаться. Но денег на постройку железной дороги в тех местах у казны как всегда нет…
Пару минут они шли молча, а потом Михаил вывалил на своего советника и порученца воз новостей.
— Пока ты ездил на Алтай, многое произошло. Об этом пока не пишут в газетах. Но это только пока. Ты наверно знаешь, что Сандро пытался купить броненосные крейсера, от которых отказались чилийцы. Так вот пока он торговался с чилийцами, в Чили появились японские посланцы и купили крейсера за назначенную цену. И ладно бы только это. Они купили пару броненосных крейсеров у Италии. Это те, от которых отказались уже аргентинцы. Но и это ещё не все. При проходе Гибралтара наши умники ухитрились пропороть днище у «Осляби». Притом ещё и киль повредили. «Ослябю» сняли с мели, конечно. Оттащили броненосец на ремонт в Италию. Теперь в доке он месяца четыре проведёт, если не больше. Мне как донесли о покупке японцами итальянских крейсеров, я отдал Скрыдлову приказ срочно собирать отряд и двигаться быстрыми темпами в Порт-Артур.
— А каков отряд кораблей у Скрыдлова?
— Броненосцы Цесаревич и Пересвет, крейсера Баян, Русич, Боярин, три вспомогательных крейсера и восемь дестроеров, из которых пять французской постройки. Собственно это все, что у нас есть из более менее современных кораблей. Почти все. Остальное уже и так на Дальнем Востоке. Есть ещё Светлана и «Ослябя». Все. Больше просто ничего нет. И купить негде. Бородинцы вступят в строй не раньше лета следующего года, как и пара крейсеров отечественной постройки. В Средиземном море Скрылову пришлось оставить несколько номерных миноносцев, которые разбросаны по нескольким портам. Кому-то их собирать придётся и вести на Дальний Восток. Самостоятельно они только потонуть по дороге могут. Вот такие у нас дела. Ах да, есть ещё хорошие новости. Подводную лодку германской постройки надумали как перебросить на Дальний Восток, не разбирая. В сентябре в Киле её заберет специальный корабль и в сопровождении какого-нибудь вспомогательного крейсера пойдёт в Порт-Артур.
— М-да, сильный ход сделали японцы! — отозвался после некоторого раздумья Александр. — А каковы предположительные сроки готовности новых ныне японских крейсеров?
— Сандро говорит, что итальянские будут готовы примерно к Новому году. А бывшие чилийские где-то летом следующего года.
Минут пять прошло в молчании. Собеседники неспешно шли по дорожками императорского парка. Шелест листвы, пение птиц и скрип мелкого гравия под ногами. Александр пытался просчитать варианты, но пока получалось плохо. Кроме старых заготовок, которые теперь нужно пускать в ход.