Там, где бьется артерия (сборник)
Шрифт:
Опера и их сопровождающий, выписывая зигзаги по лабиринту замысловатых кладбищенских тропинок, углубились к центру погоста. Здесь, к их удивлению, обнаружился пятачок относительно ухоженной территории, где часть могил была в довольно приличном состоянии. Оградки и памятники стояли ровно, дерево и железо были покрашены, камень отмыт, холмики подровнены, трава на них выщипана…
– Ну, вот, – одобрительно резюмировал подполковник, – совсем другое дело! Все-таки не все беспамятные, все-таки есть и те, что своих близких не забывают.
Приятели согласились, что забвение своих усопших – дело весьма нехорошее. Однако главное свое внимание они прежде всего уделили возможным следам пребывания людей, которые к безмолвным обитателям погоста никакого отношения не имели. Исходив посыпанные песком тропинки между оградками, Лев и Станислав с досадой были вынуждены признать, что здесь по части возможных улик – «полный голяк».
Пройдя чуть дальше, за большой чахловатый куст давно отцветшей сирени, Лев огляделся по сторонам и, заметив полосу примятого бурьяна, тянущегося к дальнему краю кладбища, направился в том направлении. Как он и ожидал, это была основательно заросшая тропа, ведущая к старым воротам, которые едва различались в просветах между деревьями. По ней, следовало понимать, сюда и приходили родственники усопших. Сказав Стасу, что пойдет взглянуть на ворота, он неспешно зашагал дальше, продолжая осматривать и саму тропку, и прилегающую к ней территорию.
Заметив у себя под ногами что-то белое, лежавшее в траве, Лев раздвинул стебли и увидел давнишний окурок. Даже на первый взгляд было видно, что валяется он здесь минимум месяца два, а то и три. Продолжив путь, уже на подходе к воротам он заметил еще один окурок. Этой же находке, на взгляд, не более пары недель. Гуров достал из кармана полиэтиленовый пакетик, обломив две сухие травинки и держа их в пальцах, аккуратно подобрал свою находку и бросил ее в пакетик.
Он с трудом открыл створку дряхлых, рассыпающихся ворот с проржавевшими навесными петлями и вышел на простирающуюся перед ними лужайку с давнишними следами автомобильных колес, едва заметными из-за разросшейся травы. Здесь тоже размытые следы протектора говорили о том, что последний раз машины сюда подъезжали как бы не в середине весны, незадолго до Пасхи.
Пройдя чуть дальше, Лев неожиданно обнаружил, что к воротам тянется еще один автомобильный след, сразу им не замеченный, поскольку обрывается за стеной высоченного чертополоха в полусотне метров от них. Какая-то легковая машина с достаточно высоким клиренсом, наподобие «Нивы», подруливала к погосту, причем не со стороны трассы, как все прочие, а со стороны заброшенного хутора.
Это Гурову показалось любопытным. Тем более что след выглядел относительно свежим, во всяком случае, проложенным не более двух-трех недель назад. Он обогнул чертополох и по высокой, жесткой, как проволока, траве зашагал к месту остановки автомобиля. Его ожидания оправдались – там, где должен был находиться мотор машины, темнели несколько пятен масла, видимо, просочившегося через сальники двигателя.
Он пошарил в карманах и, найдя еще один полиэтиленовый пакетик, подобрал валявшийся на земле осколок бутылочного стекла и набрал немного грунта, пропитанного смазкой. В перспективе это могло пригодиться для идентификации автомобиля. Еще раз обойдя эту территорию и не найдя ничего стоящего, он закрыл ворота и отправился обратно.
Шагая по той же тропинке, Лев вдруг услышал, как откуда-то сверху неожиданно донеслось громкое: «Кар-р-р!..» Подняв голову, он увидел крупную серую ворону, сидевшую на сухом осокоре и круглой бусиной глаза взиравшего на человека, вторгшегося в ее владения. Окинув взглядом пройдошливую стервятницу, Лев рассмеялся и спросил, словно обращался к разумному существу:
– А ты и в самом деле ворона, или, может быть, душа какой-нибудь ведьмы?
Птица неожиданно встрепенулась, снова издала чуть обиженное «Кар-р-р!..» и, взмахнув крыльями, неспешно полетела прочь. Проводив ее удивленным взглядом, Гуров не мог не отметить: «Ну, надо же! Прямо как будто даже оскорбилась, что заподозрил в ней усопшую ведьму. Ну, дела-а!..»
Вернувшись назад, он застал Стаса и Песчанцева за жарким спором, смысл которого сводился к тому, сколь эффективным может быть сегодня шерлок-холмсовский метод дедукции в деле раскрытия запутанных преступлений. И если подполковник объявлял данную методу универсальной на все времена, то Крячко считал дедукцию не более чем вспомогательным элементом в общем ряду множества других. Попытки обоих спорщиков с ходу перетянуть Льва на свою сторону оказались безуспешными. Отмахнувшись, Гуров поморщился и иронично спросил у Стаса:
– Вы что, все это время стояли и спорили? Обалдеть! Поди, всех покойников перебудили. Лучше бы походили, поискали какие-нибудь улики.
– Сам-то хоть что-то нашел? – язвительно парировал тот.
– Есть кое-что, – невозмутимо произнес Гуров, доставая из кармана оба пакетика. – Вот, относительно свежий окурок, есть смазочное масло, впитавшееся в землю. И тому, и другому примерно недели две, не более. Конечно, надеяться на то, что это поможет установить, кто тут был и что делал, было бы наивным, но сам факт обнаружения этих объектов говорит о том, что кое-какая жизнь тут имеет место быть. А это что означает?
– Что? – Крячко и Песчанцев, обернувшись в его сторону, озадаченно примолкли.
– Что не такое уж это кладбище и заброшенное, не такое уж оно и безлюдное. А ведь именно отсюда к хутору тянется всякая нечистая сила. Верно? – Лев внимательно посмотрел на подполковника.
Тот, смущенно улыбнувшись, чуть развел руками:
– Ну… Если брать во внимание версии местных жителей, то… Вы совершенно правы.
– То-то же! – кивнул Лев и, подняв вверх оба пакетика, посмотрел сквозь них на солнце, уже почти коснувшееся горизонта. – Виктор Дмитриевич, я передаю свои находки вам, чтобы криминалисты УВД выжали из окурка и масла все, что только можно. По максимуму! Конечно, рассчитывать на то, что на окурке до сих пор сохранился биологический материал, пригодный для генетической «дактилоскопии», не приходится. Сколько за эти дни прошло дождей?
– Да как минимум три… – наморщив лоб, припомнил подполковник.
– Вот! Дождь – это, в немалом числе случаев, стопроцентный пособник всевозможных преступников и злодеев. Правда, иногда он помогает и нам. Помните, как по цвету грязи обожаемый вами Шерлок Холмс определял, из какого района Лондона прибыл к нему визитер? – с оттенком иронии взглянул он на Песчанцева.
– Да, да! – поспешил согласиться тот. – В моей практике был случай, когда убийцу удалось уличить именно благодаря дождю. Он уверял, что весь день безвылазно просидел дома, а наш эксперт в ткани его куртки сумел установить наличие дождевой влаги, хотя на вид она была совершенно сухая. Ну, мы здесь как бы уже закончили? Можем ехать дальше?
– Да, конечно! – ответил Лев и зашагал к ограждению по уже примятому ими бурьяну.
– А вот мне дождь однажды помог… – заговорил было Стас, но его перебило все то же воронье «Кар-р-р!..».
– А-а-а, старая знакомая! – остановившись, от души рассмеялся Гуров. – Чего раскаркалась-то?
– А с каких это пор ты с ней знаком? – недоуменно прищурился Крячко.
– С тех самых, как ходил к воротам. – Лев насмешливо посмотрел на приятеля. – У вас же была столь жаркая дискуссия, что вы, похоже, вообще ничего не видели и не слышали. Анекдотичный момент. Она мне вот точно так же каркнула, и я ее спросил, не душа ли она усопшей ведьмы. Так, представляете, обиделась, обделала дерево и улетела. Но вот зачем-то вернулась…