Там, где дует сирокко
Шрифт:
«Что может пойти не так? Что может случиться?» – вновь и вновь спрашивала себя Замиль, когда, едва ощущая вкус еды, глотала поздний обед; когда разминала тело перед танцем; когда стояла в душевой кабинке под горячими струями.
Как ни странно, но всё шло по плану – лучше, чем она расcчитывала. Шейхи пришли к ним в байт-да’ара, как и обещали. Она видела крутящуюся перед ними Зарият и с холодком осознавала – да, это большие люди. Даже Большие Люди. О Аллах, с кем же она принялась играть? И как странно, что сейчас ей приходится вспоминать имя Аллаха, она ведь верит не в него, а… в кого,
Замиль боялась, что не сможет танцевать из-за взвинченных нервов. Но оказалось наоборот – когда после завершения программы она стояла перед душевой, переводя дыхание, к ней подошла Балькис.
– Ты сегодня танцевала как гурия, – бросила она без улыбки, – умница. Шейх хочет тебя опять. Если всё сделаешь правильно, можешь немного разбогатеть. Ты ведь знаешь, что делать, да?
Ещё бы она не знала! Внутри у неё всё звенело от напряжения и предчувствия. А если не выйдет? Если у неё ничего не получится?
У неё всё получилось.
Шейх – тот же самый – уже был порядком накурен, когда она пришла к нему, сжимая вспотевшей ладонью ремень сумочки. И она делала, что могла, чтобы доставить ему удовольствие, дрожа не то от нетерпения, не то от отвращения. Потом он болтал, разомлевший от зелий и ласк, и, вслушиваясь в его несвязную речь, Замиль холодела. Нет, она много чего наслушалась за годы, что была «ланью», но… но в этот раз она нутром чуяла, что это больше чем хвастовство обкуренного мужлана. Он лежал рядом с ней, голый и скорее мерзкий, чем страшный, но её пробирала дрожь. В его руках, всё ещё потных от их любви, было достаточно власти, чтобы смахнуть её с лица земли и даже не задуматься об этом.
А потом его начал морить сон, и… он приказал принести ему чая! Замиль даже не могла рассчитывать на такую удачу, она ломала голову, как же дать мужчине пилюлю, перебрав все способы… а оказалось, всё так просто. Когда она протягивала изогнутый стаканчик, то видела, что её рука дрожит. К счастью, разум мужчины был слишком затуманен к тому времени, чтобы это могло его насторожить.
И самонадеянный дурак так и не додумался поставить пароль на свой наладонник! Её руки дрожали, когда она, одетая лишь в тонкий халатик, втыкала переходник и, не попадая пальцами по монитору, пыталась задать действие. Копировать. Что? Что здесь ценно? Да может, вообще ничего! Откуда ей знать? И она лихорадочно пыталась скопировать все – окошки диалогов, сохранённые в «сундучок» папки, какие-то картинки. Наверное, если бы в комнате раздался хоть малейший звук, сердце у неё бы разорвалось.
Но кроме сопения спящего мужчины не раздавалось ни звука.
Она знала, что едва ли заснет той ночью. Так и не заснула, конечно. Наутро, с чумной, противно ноющей головой, она проглотила кофе, едва почувствовав вкус, и сложила в голове некое подобие плана. Послать Джайду, встретиться с Салахом. Поставить перед ним условия, да… какие?
Девушки разошлись, кто куда, и Замиль осторожно достала свой наладонник. Говорят, есть люди, которые вычислят твоё расположение просто потому, что он включён. Говорят, можно заставить устройство подслушивать твои разговоры, даже
– Замиль, мне этот не нравится, – в который раз повторила сидевшая на соседней кровати Джайда, – мне кажется, мы должны…
Уже потом она иногда вспоминала эти слова. Что же, интересно, они были должны с точки зрения робкой Джайды, которая жалась к ней, потому что боялась меньше всех остальных.
Ей так и не пришлось этого узнать, потому что на этом месте малийка осеклась, а на пороге появилась Зуммарад.
Замиль напряглась, хотя ни она, ни Джайда не делали ничего предосудительного. Но с чего бы ей вообще приходить в их комнату? Жила Зуммарад на другом этаже.
Войдя, она окинула их обеих внимательным взглядом своих подведённых чёрной тушью глаз. На Джайде не задержалась долго, зато на Замиль посмотрела в упор. С трудом, но та выдержала взгляд и даже заставила себя улыбнуться в ответ.
– Салам, Зуммарад, – сказала она, – рада тебя видеть.
– Я тоже, – Зуммарад улыбнулась, и Замиль не понравилась эта улыбка, – я хотела поговорить с тобой, но раз эта тоже здесь, тем лучше. Слушайте обе.
Под «этой» она имела в виду Джайду, но обращалась только к Замиль. Впрочем, неудивительно.
– Что-то не так, Зуммарад? – Замиль старалась, чтобы её голос звучал спокойно, но почувствовала, как стало вдруг тесно в груди.
– Смотря для кого, – женщина нехорошо усмехнулась. Она огляделась по сторонам, но видимо, решила не садиться и продолжала стоя:
– Ты крадёшь информацию с наладонников наших клиентов. Причём самых важных клиентов. Тех, которым легко приказать избавиться от почти любой из нас. Ты играешь в нехорошие игры, Замиль, и я пришла сказать, что тебе это не пройдёт даром.
В груди Замиль что-то оборвалось. Она слышала, как рядом охнула Джайда, но заставила себя не опустить взгляд.
– Что за сплетни ты слышала обо мне, Зуммарад? – спросила она, сама едва узнавая свой голос.
Зуммарад напряженно улыбнулась, и Замиль не понравилась её улыбка.
– Ты взяла с собой шнур для переброски данных в комнату к… к нашему гостю, дорогая. Зачем он тебе там был нужен? Привязать его руки к кровати, может быть? Говорят, есть мужчины, которым такое нравится. Но я знаю не только это. Например, знаю и то, что ты якшалась с этим мавританцем, который повадился к нам захаживать. И шнур для переброски данных тебе понадобился лишь когда ты поговорила с ним, а потом тебя отправили к… шейху. Замиль, ты правда думаешь, что все вокруг тебя слепые курицы вроде Джайды?
Она немного запнулась на слове «шейх» – видимо, до последнего не желала признавать, что знает, что за клиенты захаживали к ним. Бара наик, но кто же они такие и правда? Кровь стучала в висках у Замиль, и она поднялась с кровати, словно надеялась, что, стоя на одном уровне с Зуммарад, станет сильнее.
Та отступила на шаг и продолжала смотреть на Замиль с косой полуулыбкой.
– Если ты в чём-то меня подозреваешь, – у неё внезапно запершило в горле, и она скорее просипела, чем проговорила эти слова, – ты можешь всё сказать Зарият.