Там, где мы служили
Шрифт:
— Хватит! — спокойно повысил голос Иоганн. — Брому мы ему налить не можем, поэтому дайте ему рому, — сержант отстегнул от своего пояса вторую фляжку, передал Елене, — и пошли, ну?!
— Поднимайся, поднимайся. — Елена стала подтягивать Густава, чтобы он встал на ноги.
Андрей молча принял у нее фляжку, дал поляку глотнуть. Тот закашлялся:
— Идти надо.
— Что, отпаиваем водичкой невротиков? — послышался голос О'Салливана. — Лучше помашите перед ним веером и расстегните ему воротничок!
Все разом обернулись. Рыжий сержант стоял рядом, сложив руки на дробовике, висящем поперек
— Иди отсюда, — хмуро посоветовал Иоганн.
— Конечно-конечно, — ухмыльнулся О'Салливан, — о чем нам разговаривать! — И он исчез в темноте.
— Да вставай же! — явно обозлился Иоганн.
— Встаю, встаю. — Поляк утвердился на ногах. — Я готов, готов…
— Точно, — кивнул Эрих. — Это ты правду сказал. Готов.
2
Остаток ночи провели в нескольких километрах от места прежней ночевки. Джек страшно обрадовался привалу — не успели пройти и сотни метров, как на него тяжеленным мешком свалилась усталость, и, когда Иоганн передал по цепочке приказ о привале, он просто упал рядом с улегшимся Диком — и открыл глаза уже при свете дня.
Над овражком смыкались ветви с робкими листочками. За ними бурлило ветреное клочковатое небо. Пахло сырой землей, почему-то цветами… и потом. Глядя на покачивающийся зеленый купол, Джек лениво подумал, что сейчас и он мог бы выследить их отряд по запаху.
Справа спал Ласло, обняв пулемет и уткнув нос в жесткий ворот РЖ, обтянутый пятнистой пилемой. [53] Слева — Густав. Его лицо дергалось и кривилось самым невероятным образом. Странно… Вроде бы слева был Дик…
53
Прочная, практически негорючая, химически стойкая ткань на основе холста. Одно из «нежданных изобретений» времен Безвременья.
Джек не успел поразмыслить над этим. Откуда-то сверху мягко, ловко соскочил Дик. Толкнул Ласло:
— Венгр, подъем.
Ласло открыл глаза и сел — словно и не спал.
— Как там? — тихонько спросил он.
— Тихо. Только минут сорок назад птицы беспокоились, примерно в километре. Через час подъем. Если ничего не засечешь.
— Понял. — Венгр полез наверх и скрылся в кустах.
Дик сел на его место, широко зевнул и, заметив, что Джек не спит, спросил:
— Выспался, что ли?
— Да вроде… Есть хочется, — признался Джек.
— После подъема рубанем, — обнадежил Дик, укладываясь. — Тебе сапоги снять не хочется?
— Нет, — чуточку удивленно ответил Джек.
Дик повернулся к нему и признался:
— А мне во время таких рейдов на третьи сутки страшно хочется как следует вымыться. Или хотя бы сапоги снять. Я в лагере первым делом в душ бегу.
Джек не нашел, что ответить. Как и многие подростки, каким он был еще недавно, англичанин не отличался особой чистоплотностью и в душ залезал только после активного родительского прессинга, тем более что бойлер надо было долго растапливать.
— Неужели ты правда с фермы? — неожиданно даже для самого себя спросил новозеландца Джек.
— А что? — Дик лежа осторожно потянулся. Эрих во сне пихнулся локтем.
— Да знаешь… — Джек замялся. — Ты так говоришь, стольким интересуешься… Фермерские ребята — они крепкие, ну и вообще положительные, но интересуются не очень многим. У нас в школе были.
— Нет, я правда фермер, — усмехнулся Дик. — «Лайохерт» в долине Сканди. Просто у нас в поселке в двух милях… трех километрах… а, ну да, двух милях, — он тихо засмеялся, — там огромная библиотека. Там был какой-то исследовательский центр, не наш, американский. Когда все началось, его эвакуировали, успели, а библиотека осталась. Туда очередь на книги со всей округи. Ну и я там пасся в свободное время.
— А правда, что ты ботинки на книги по истории обменял… ой. — Джек смутился: предполагалось, что он спал во время того разговора.
Но Дик только усмехнулся:
— Слышал? Ну обменял. А ты что, босиком не бегал?
— Бегал… даже в школу… но не по снегу же… — Дик промолчал, и Джек, решив, что разговор ему неприятен, сменил тему: — Эндрю сказал, что ты хороший следопыт.
Дик пожал плечами:
— Я неплохой следопыт. Начал охотиться с девяти лет, с восьми даже. У нас в семье все охотятся.
— А семья большая?
— Отец, мать, дед с бабушкой, трое старших братьев… Отец и братья сейчас тоже воюют, тоже в Африке, только на самом юге. Вторая пехотная новозеландская бригада Его Величества. Я последним из мужчин ушел. Нет-нет да и думаю: как там наши на ферме? Был в отпуске — почти все время работал.
— Зачем же ты пошел? — спросил Джек. — Я знаю, последнего мужчину с фермы не берут даже добровольцем…
— Зачем… — непонятно повторил Дик. — Понимаешь… меня отец так приучил: если кто-то работает, а ты — нет, значит, он работает за тебя. А война — это работа. Мужская работа. Свою работу я делаю сам. За малейшую хитрожопость в этом вопросе отец меня сек, и правильно делал… — И он прочел по-русски:
И можно жизнь свою прожить иначе. Можно ниточку оборвать. Да только… вырастет новый мальчик — За меня, гада, воевать… [54]Густав неожиданно подскочил во сне, словно его ударили током. Сел, сжимая голову руками, обалдело смотрел вокруг. Его трясло.
— С добрым утром, — хмыкнул Дик, поворачивая к нему голову.
— А? — Густав сглотнул. — У… Мм…
— Спи, — предложил Дик, — все нормально.
54
Стихи А. Башлачева.
— Боюсь, — признался Густав. Шмыгнул носом и убито сказал: — Он мне снится. Тесак не дает вытащить… — поляка передернуло снова.
— Так. Ясно, — подвел итог Дик. И полез в нарукавный карман. Извлек плоскую аптечку, достал из нее серый тюбик, свинтил колпачок и выбил на ладонь зернистую серую таблетку. — Открой пасть, глотай, не запивая, и ложись.
— Что это? — опасливо спросил Густав.
— Цианистый калий с беленой и стрихнином, чтоб не мучился… Глотай, не бойся. Это метапроптизол.