Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать
Шрифт:
И король успокоился, и простил супруге дерзкие речи, и отпустил ее с миром, велев притом своим рыцарям искать по всем дорогам сэра Адвоката Алиментского, дабы вызвать его на поединок.
Мы же теперь обратимся к королеве Джиневре. Она собрала своих придворных дам, чтобы рассказать им о том, как прекрасно живут женщины в королевстве Президента, и дамы пришли в великий восторг, и постановили завести в Камелоте такие же порядки. Король же тем временем уехал со своими рыцарями в Бенилюкс, чтобы завоевать там все
Когда же они вернулись, все в Камелоте было уже устроено по–новому, так что королевский сенешаль сэр Кэй впал в совершенное отчаяние. Дамы скоро объяснили вернувшимся мужьям и возлюбленным, каковы их подлинные права и обязанности. Сколь ни пытался мудрый Мерлин изгнать из королевства злого духа Феминизма, ничего не помогало. Восторжествовало повсюду Правовое Государство.
Отньше доблестный рыцарь не только не осмеливался нанести своей даме поцелуй, но и просто подать руку без того, чтобы его не обвинили в самых низменных и позорных домогательствах и не наложили за то огромный выкуп.
Даже невинная шутка влекла за собой тяжелые последствия и поединки, первой жертвой которых пал известный сэр Дайнадэн–Шутник.
И рыцари ходили по Камелоту молча, ибо дамы наложили на них обет Политической Корректности, по которому нельзя было назвать подлеца подлецом, вора – вором, разбойника – разбойником, ведьму – ведьмой, людоеда – людоедом. И говорили про безумца: «Он неадекватен», и величали главаря разбойничьей шайки «полевым командиром», а саму шайку – «вооруженным формированием», ведьмы стали «народными целительницами», людоеды – «лицами, практикующими каннибализм». Чернолицего арапа отныне называли «афробританцем», и даже самый обычный дурак стал теперь «представителем интеллектуального большинства».
И не мог Артур развестись с супругой без веской причины, потому что адвокаты забрали в королевстве великую силу. И пришел за советом к Мерлину, и Мерлин сказал:
– Клин клином вышибают. Надобно нам найти рыцаря без страха и упрека с тем, чтобы королева в него влюбилась и учинила вам измену при свидетелях. С этим можно выходить против самого лютого адвоката!
– Но, – сказал Артур, – это же будет великою порухой моей супружеской чести! Вряд ли кто из Рыцарей Круглого Стола согласится на такое.
– Не печальтесь, рыцарь будет мнимый, – отвечает Мерлин. – Ехал к вам на службу некий сэр Ланселот Озерный, но не доехал, потому что его похитили феи. Мы воспользуемся его именем, доспехами и грамотами.
– Но, – сказал Артур, – кто же наденет эти доспехи?
И сказал ему Мерлин так:
– Сэр, возвеселитесь духом, ибо у вас нет и не будет причины к унынию. Вы сами и станете совершать все деяния под именем Ланселота. Я с помощью волшебства устрою все так, что вы сможете незримо переноситься из одних доспехов в другие, и дам вам другое лицо и другой голос.
И король Артур согласился, и это было началом конца его королевства, ибо сын его сестры Морриган, злобный выродок Мордред, под видом борьбы за честь своего дяди…
Тут Яр–Тур замолчал и закрылся рукавом. – Ну, ясно, – сказал наконец Жихарь. – На этих волшебников только положись… Поднимаемся, друзья, потопали дальше…
Больше никто ничего не сказал, даже Колобок.
Жихарь вспомнил о давней встрече с мрачной и прекрасной сестрой Яр–Тура, и его передернуло от давнего стыда и сиюминутного ужаса.
Ход сделался еще уже и ниже. Жихарь, как ни пригибался, стал все чаще задевать за своды, а потом сообразил, что движется вприпрыжку…
– Стой, – велел он. – Что–то не так…
– Легко иди, как верхом скачи, – сказал замыкающий Сочиняй.
– Земля совсем утрачивает власть над нами, скоро ее сила уравновесится с лунной, – предположил Лю Седьмой.
– Понял! – закричал Жихарь. – Помнишь, братка, как мы с тобой наелись перелет–травы и ноги более не трудили?
Через несколько шагов он почувствовал, что тело совсем утратило вес.
– Делай как я! – с этими словами богатырь нырнул вперед, оттолкнулся руками от стенок и полетел дальше.
– Осторожно! – вопил Колобок. – У тебя навыка нет!
Но Жихарь, а за ним и остальные побратимы вдруг позабыли про все на свете, превратившись в легкодумных озорников, несущихся с ледяной горки к обрыву.
Любое касание бросало тело то на пол, то на стенку, то на потолок, но правила движения выработались сами собой.
– Р–разойдись – зашибу! – предупреждал богатырь всех возможных встречных.
Колобок перебрался к нему на загривок, чтобы свет фонарика видели остальные.
– За Камелот! За добрую старую Англию! – вторил богатырю Яр–Тур.
– Вань–суй! Вань–вань–суй! – распевал Лю Седьмой.
– Ёкаргана! – визжал Сочиняй–хан. Он попытался перегнать для начала Бедного Монаха, но ход был слишком тесный.
Полет все ускорялся, и Жихарь даже придумал, вернувшись домой, соорудить для сына с товарищами похожую забаву: надолбить из бревен желобов да пустить по желобам воду, да на эту водяную горку забираться и стремительно скользить, упадая под конец в пруд, чтобы вышло много крику и радости…
Потом все повторилось в обратном порядке – ход расширился, ноги стали потихоньку тяжелеть.
Наконец впереди показалась такая же, как на входе в землянку, дверь, только распахнутая.
В проем полезли все четверо, слегка придавив Гомункула.
Внизу лежала Луна – такого же бледно–голубого цвета, какой видится с земли.
Луна была усыпана камнями и скалами, холодными даже на вид. Побратимы глядели на нее словно с крыши терема.
– Высоковато, – сказал сплюснутый Колобок.