Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
Запись оборвалась.
На глаза Галины навернулись слезы. Она выпила еще полстакана и выбежала на балкон. Мужчина вышел следом. Он крепко обнял ее и поцеловал. Она ничего не чувствовала и не сопротивлялась.
Олег делал кадр за кадром из окна своей машины. На такую удачу он не рассчитывал.
— Отпустите меня, — прохрипела Галя.
Мужчина взял ее за руку и повел в комнату.
— Я хочу уйти.
— Придется подождать. Зря вы выходили на балкон.
— Я задыхаюсь.
— Уйдете через десять минут.
Он погасил свет, подошел к окну и стал наблюдать за улицей через тюлевую занавеску.
— У вас есть вопросы?
— Кто эта девушка?
— Не знаю, но могу выяснить. На это потребуется время.
— Я хочу знать ее имя.
— Вы его узнаете.
Из окна было видно, как стоявший по другую сторону улицы автомобиль включил фары и уехал.
— Когда?
— Не беспокойтесь. Я сам вас найду. Будьте осторожны.
Он отошел от окна, включил свет, достал маленький револьвер и положил на стол.
— Возьмите. На самый крайний случай.
— Он его найдет. Юра шарит по моим сумкам в поисках денег.
— Не надо держать оружие в сумочке. Положите его в вазу с искусственными цветами. А деньги ему давайте. С пьяным легче справиться. Вы можете идти.
— Я не верю всему этому…
— Чему? Фактам? Вы предупреждены, остальное меня не касается. Можете идти. И захватите револьвер. Дай бог, чтобы он вам не понадобился. Умеете им пользоваться?
— Охота — наше семейное развлечение, я стреляю лучше остальных.
В двенадцатом часу ночи в салоне моды продолжались оргии — часы пик. Вячеку ничего не стоило выкрасть ключи, пока Виолетта проявляла заботу о своих клиентах. Комнаты, их было двенадцать, располагались на втором этаже. Кабинет хозяйки — на третьем, на первом — приемная, в подвале — архив.
Вячек спустился в подвал, открыл железную дверь и включил свет. В такое время сюда никто не заходил. Все необходимые Виолетте каталоги были в приемной.
Архив есть архив — сотни ящиков вдоль всех стен, за пять минут вопрос не решить, но Вячек не беспокоился. Поток клиентов кончится не раньше трех часов ночи. Главное — не пороть горячку. Виолетта услышала телефонный звонок и сняла трубку.
— Салон моды «Стиль». Слушаю вас. В трубке послышался мужской голос.
— Мой регистрационный номер ноль двадцать семь. Я по пути к вам, хотел бы посмотреть каталог за август.
— У нас есть более свежий.
— Я его уже видел. Прошу вас выполнить мою просьбу.
— Разумеется. Никаких проблем. Виолетта велела сесть на свое место девушке:
— Я сейчас вернусь. — И поднялась на третий этаж. Коридор, где располагались кабинеты администрации, пустовал. Она отперла кабинет, вошла, но даже не успела включить свет. Сильная рука в перчатке зажала ей рот, в сонную артерию вонзилось тонкое лезвие ножа. Смерть наступила мгновенно. Виолетта упала на ковер. Из горла брызгала кровь пульсирующими струйками. Нож остался торчать в горле. Рука в перчатке белым платком промокнула рану, и платок моментально пропитался кровью. Его осторожно положили в целлофановый пакет. Человек вышел из кабинета и закрыл дверь.
Свиридов и Вербицкий расслаблялись, сидя дома, пили коньяк в открытую, не маскируя его под чай.
— Ходят слухи, что тебя выдвигают в прокуроры области, — сказал Свиридов.
— Нет, Жека, в прокуроры я не гожусь, не интересно. Бумажная работа, а я практик.
— Я бы согласился, но меня не выдвигают. В нашей области с продвижениями дело туго обстоит. Работу твою никто не ценит, горбатишься, горбатишься, а все в том же кресле сидишь — борец невидимого фронта.
— Прессу надо подключать. Побольше шума, и тогда заметят. У нас есть знаменитый репортер, мой друг Олег Громов. Его хлебом не корми, дай ущипнуть прокуратуру за задницу. Дуэль между нами длится много лет с переменным успехом. Но как это преподносится…
Раздался телефонный звонок.
— Извини, Илья.
Свиридов снял трубку и услышал глухой мужской голос:
— Я звоню от салона «Стиль». Заглянул в кабинет хозяйки по делу. Она лежит на полу мертвая с ножом в горле. Я сматываюсь. Журнал посетителей — в столе на первом этаже в приемной. Имена кодированы, но, думаю, вы разберетесь что к чему.
Свиридов набрал номер Евсюкова.
— Срочно оперативную бригаду и ОМОН к салону «Стиль». Есть труп. Никого не впускать и не выпускать, не считаясь с рангом и положением. Быстро. Я выезжаю.
— Я с тобой, — сказал Вербицкий.
Евсюков, осматривавший труп, поднялся с корточек:
— Удар нанесли сзади. Тут даже силы не понадобилось. Лезвие настолько острое, что вошло как в масло. Опытная рука действовала.
— Не обязательно, — возразил Вербицкий. — Попадание в сонную артерию, скорее, случайность. Удар в шею всегда смертелен. И еще. Ключ торчит снаружи, женщина вошла к себе в кабинет на минуту. Убийца ее поджидал. Скорее всего, кто-то из своих.
— Как у тебя ловко все получилось, — покачал головой Свиридов.
— У меня ничего не получилось. Девица из приемной сказала, что Виолетта Луцкая не трогалась с места весь вечер. В одиннадцать сорок пять ей кто-то позвонил, и она пошла к себе в кабинет. Сказала, что вернется через несколько минут. Нам позвонили в полночь. Вот и вся «ловкость».
— Убедительно.
— Кинжал с перламутровой ручкой, золотой змейкой, изящный. Киллеры таким оружием не пользуются, — почесав подбородок, сказал Евсюков.