Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
— У тебя выпить не найдется? Я, конечно, отоварился, но оставил свою сумку в багажнике.
— И думать забудь.
— Нет, забыть я не могу, могу потерпеть и то недолго.
— Когда уедешь, тогда и напьешься. Не до тебя мне теперь, я человека убила. По-настоящему.
— Ты промазала. В него стрелял кто-то другой из твоего пистолета.
— Не морочь голову, мне лучше знать.
— Давай присядем и поговорим без эмоций. Я, конечно, уеду, если ты настаиваешь, но ты должна знать некоторые детали.
Яна взяла стул, поставила в центре комнаты спинкой вперед и оседлала его, словно лошадь.
— Говори. До рассвета времени много.
— Что касается Шверника. Это он тебе поставил фингал под левым глазом?
— В предсмертной агонии.
— Ты стреляла дважды?
— Один раз.
— Видела кровь? Куда попала пуля?
— В
— Значит, не видела. Твоя пуля угодила в стену. Когда он тебя вырубил, из соседней комнаты вышел человек, поднял твой пистолет, выстрелил. И попал. Но убивать Шверника не входило в его планы. Стрелять в упор и оставить жертву живой надо уметь.
— Феликс жив?
— Феликс дал показания: он застал тебя возле его сейфа и ты в него стреляла. Тебя интересовал ключ от банковской ячейки, в которой хранилось семь миллионов. Сегодня утром женщина в черном забрала деньги из ячейки. Стреляла ты, деньги забрала ты, мать с отцом убила тоже ты.
— И ты в это веришь? — тихо спросила Яна.
— Я — нет, но следователи верят. Версия очень убедительная. К тому же установлено, что на утро после гибели матери ты приходила в банк, но денег тебе не дали, счет был заблокирован. Если бы ты убила свою мать, то не стала бы звонить в банк и докладывать о ее безвременной кончине, тем самым отрезая себе доступ к счету. Кто мог позвонить? Только убийца. Больше никто не знал о смерти Антонины Прудниковой. Следователи лишь начали раскачиваться и банковские счета твоей матери их не интересовали. А ты поехала в банк сразу после дачи показаний. Твое появление там лишь довесок к твоему появлению у Шверника. Мотив — деньги. Это всегда есть и будет оставаться главным мотивом любого серьезного преступления.
— Значит, теперь мне надо заткнуть глотку.
— Сыщики тебя ищут, чтобы арестовать. Шверник тебя ищет, чтобы убить. Идеальный вариант — твой труп рядом с пустым чемоданом. Еще лучше, если меня сделать твоим сообщником. Кто-то должен тебя убить ради денег. Я притворил твои планы в жизнь: убил твоего отца, потом мать, а на закуску и тебя. Семь миллионов — деньги нешуточные.
— Они и так мне достались бы.
— Трудно сказать. Ты с матерью не ладила. Она еще очень молодая женщина и могла бы прокутить все состояние со страстным любовником. Почему бы не пожить в Европе? Здесь ее ничто не держит. Муж умер, дочь взрослая, казино проданы.
— Мы с мамой только вид делали, будто терпеть друг друга не можем. Так она хотела, думала, если придут те трое с фотографии, они меня не тронут, я отрезанный ломоть, с родителями не общалась.
Егор закурил и порыскал глазами по комнате. Ему казалось, что в доме есть выпивка. Девушка поняла его.
— Трубы горят?
— Выпил сдуру пару стаканов, теперь давит.
Она встала, подошла к старому серванту с резными дверцами и достала штоф с красной жидкостью.
— Вишневая настойка на спирту: Отец еще делал. Егор оживился. Пока Яна ходила за кружкой, стоящей возле ведра с водой, парень уже четверть бутылки выпил из горлышка.
— Конченый ты мужик, Курилов.
— Согласен. Я не сюрприз в подарочной упаковке. Мне никто не нужен, так же как я никому. Не бери в голову. Давай поговорим о тех троих, которых так боялись твои родители. Они не смогли договориться по-хорошему с твоим отцом и убрали его. С вдовой тоже не получилось. Но тут они наткнулись на одну бумажку и поняли, что Антонина им не нужна, они могут получить все, что их интересует, от дочери. Антонину тоже убрали. Зато тебя они будут оберегать, как зеницу ока. Ты ключ к разгадке. Что мы имеем? Менты тебя ищут для того, чтобы предъявить обвинение во всех смертных грехах. Люди Шверника ищут, чтобы замолкла навек. Трое уродов, из которых двух я видел, готовы распять тебя на кресте, чтобы узнать какую-то страшную тайну. Но надо понимать, как только они ее узнают, ты очутишься на кладбище рядом с родителями.
— Я им ничего не скажу.
— Если только они сами не найдут нужную книгу. Ту, которую ты часто перечитывала в детстве. Записка отца хранится у адвоката Громова, в ней странное послание тебе. Двое типов навестили адвоката, прочли записку, но понять ее смысл и после пол-литра невозможно. Однако понятно главное — ты знаешь, где лежит то, что они ищут. Это написано в книге на тридцать четвертой странице старого издания. Того, что ты читала в детстве.
— Так вот почему они приезжали сюда, когда ты их видел. Они искали книгу. Но даже если бы нашли, ничего из нее не поняли бы. Я выросла здесь, на этой даче с бабушкой. Она меня воспитывала. Мой отец был дипломатом, и родители жили за границей, приезжали только летом в отпуск. На два месяца. Отец все время проводил со мной, а мама возилась в саду. Это он приучил меня к мальчишеским играм, научил стрелять, лазить по деревьям, прыгать, карабкаться по канатам, ориентироваться в лесу, пользоваться компасом и многому другому. У меня никогда не было кукол, и они меня не интересовали. Читала я только приключенческую литературу и мечтала стать моряком. Тогда я не догадывалась, что несовершеннолетние дети дипломатов живут с родителями в стране их пребывания. В посольствах есть даже школы.
— А их мотало по горячим точкам?
— Да. Они офицеры ГРУ. Не понимаю, как мать решилась на роды.
— Когда ты родилась, они еще учились или стажировались. Боевиков без определенного опыта в горячие точки не забрасывают.
— Возможно. Года полтора назад отец рассказал одну историю из их боевого прошлого. Теперь я понимаю, почему он мне ее рассказал. Там, где она произошла, сейчас мир, туда можно поехать по туристической путевке. Я не знаю, возможно, родители собирались там побывать.
— Что же произошло в этой неведомой стране?
— Отряд из пяти человек возвращался с территории противника, где заминировали склады авиагорючего. С того аэродрома взлетали самолеты, бомбардировавшие наши позиции, другими словами, позиции повстанцев. Самолетами управляли летчики не той страны, а американцы. С учетом тяжелых условий доставка горючего могла затянуться на две-три недели, и на это время планировалось наступление. Без поддержки авиации противник долго не продержался бы. Наши имели численное преимущество, но мы не имели авиации. Одна удачная вылазка противника, и от нашего аэродрома остались бы только воронки.
Лучшая пятерка рейнджеров выполнила поставленную задачу. Среди них были мои отец и мать. Не доходя трех миль до своего лагеря, они услышали шум мотора самолета. Затаились. Самолет шел с аэродрома противника. По звуку им стало ясно, что в воздухе не боевая машина и летит не звено, а одиночка. Приготовились к атаке. Самолет на низкой высоте пролетел у них над головами. Все пятеро открыли огонь. Попали. У самолета оторвало хвост с бензобаками, и он взорвался в воздухе. Передняя часть рухнула в джунгли. Возможно, кто-то выжил, дать им уйти было нельзя. Бросились на поиски. Машину нашли быстро. Оказалось, все погибли, пять офицеров и один гражданский. Все белые, значит, американцы. Надо было уходить, вот-вот должны взорваться склады, тогда им до своих не добраться. Вражеский аэродром находился ближе, чем зона, контролируемая нашими. К запястью гражданского наручником был прикован железный чемоданчик. А если в нем секретные документы? Открыть его не удалось, пришлось отрубить руку. Они потеряли много времени. Потрясли чемодан, там что-то гремело. На бумаги не похоже. Замки отстрелили, подняв лишний шум, но они же не дураки, делали все сознательно. Этого парня в штатском знали, поэтому не потащили чемодан в лагерь. Чемодан был забит коробками с крупными алмазами, самыми крупными из всех, что добывались в Африке. Тот гражданский был хозяином рудников. Очевидно, ждали наступления и решили вывезти ценный груз из опасной зоны. Тридцать три металлические коробки из-под леденцов, набитые алмазами, переложили в рюкзак. Его нес мой отец. Они не сделали и ста шагов, как за их спинами раздались мощные взрывы. Задание было выполнено, склады с горючим взлетели на воздух. Не прошло и десяти минут, как в небе появились вертолеты. Десяток, может, и больше кружили в небе. В это время группа переходила реку вброд и оказалась на открытом пространстве. Их заметили. За рекой разбежались в разные стороны, чтобы не попасть в плен всем сразу. Отец ходил в разведку в течение двух лет и знал местность лучше, чем свою квартиру. Он и мать спрятались в ущелье, где было много гротов, туда даже дикари не ходили. Место считалось проклятым, но мать и отец остались живы. Ночью они покинули убежище и дошли до своих. Трое других так и не вернулись, боевые офицеры, лучшие из лучших. Отца и мать наградили. Через две недели их вызвал к себе генерал и сказал: «Потапов, Гриценко и Улицкий живы, они в плену у противника. Нам предложили обмен: мы им возвращаем алмазы из Барганских копий, они нам — наших ребят».