Там, где растут подсолнухи
Шрифт:
Джас обернулся.
— Что?
— Я ничего не сказала, — запротестовала она.
— Ты смотришь так, будто сейчас умрешь.
— Я просто подумала… — Блайт покачала головой.
— О чем?
— Что я раздражаю тебя.
— Ты не раздражаешь меня. Я не очень веселая компания и сам это знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
— Я не жалуюсь.
Он внимательно посмотрел на нее.
— У меня такое чувство, что ты вообще редко жалуешься.
— Я всегда считала, что не следует судить о людях по первому
— Думаю, я должен признать свою вину. Сперва я подумал, что ты еще совсем ребенок.
— Что ж, сейчас ты знаешь, что я взрослая женщина. — Она взглянула на него с вызовом.
Он остановился, и его глаза внезапно блеснули, а лицо стало напряженным.
— А ты думаешь, я не заметил? — спросил он мягко.
Глава четвертая
Блайт пришлось остановиться. Она была застигнута врасплох непонятным блеском его глаз и неожиданно зарделась. Ее губы приоткрылись в невысказанном ответе, но Джас в ту же минуту резко отвернулся от нее и пошел прочь.
Он поднял кусок дерева, лежащий на песке, и швырнул его в воду, глядя, как разлетаются от него золотые брызги. Потом засунул руку в карман и повернулся к Блайт.
— Идешь? — спросил он. — Или с тебя уже хватит?
Возможно, что ей только привиделась секундная вспышка обжигающего сексуального интереса, когда его глаза так ясно выражали то, что он решительно старался спрятать.
— Нет. — Она остановила невинный взгляд на его лице. — Я не против того, чтобы идти дальше. Если только ты сам не хочешь повернуть назад.
Джас не ответил, а просто покачал головой и подождал, когда она догонит его. Видимо, его мысли витали далеко отсюда.
Она приблизилась. Его лицо не выражало ничего, кроме кроткого терпения. Блайт, чтобы скрыть разочарование, остановилась и подняла маленький кусок розовой водоросли, похожей на маленькое кружевное деревце.
— А ты был прав насчет корзинок подсолнухов. Я посчитала несколько. — Она погладила соленые мокрые листочки на своей ладони.
— Мир полон чисел или по крайней мере природных явлений, которые могут быть выражены и описаны числами. Возможно, эту водоросль тоже можно описать.
— Эту?
Он провел пальцем по стебельку, лежащему в ее руке, и незаметная дрожь удовольствия пронзила ее.
— Видишь, как веточки располагаются относительно стебля? Отношение между их размерами может соответствовать последовательности Фибоначчи.
Несколько недель назад она бы сказала, что эта фраза принадлежит человеку с калькулятором вместо сердца.
— Так ты видишь мир, — спросила она задумчиво, — как наборы числовых систем?
— Числа — это символы, такие же, как слова. Писатель описывает мир, используя слова, а математик использует для этого числа.
— Потому что числа наиболее точны?
— Возможно. — Он быстро взглянул на нее. — Я думаю, что стал математиком, потому что хотел упорядочить свой мир. Но в природе порядок уже существует. Все, что я делаю, — просто пытаюсь выявить его.
— Почему ты думаешь, что порядок так важен? — мягко спросила его она.
Он быстро взглянул на нее, а потом перевел взгляд на безбрежное море. Сейчас вода была цвета индиго, иногда отливающего насыщенным зеленым. Барашки волн накатывались на песок.
— Уверен, у тебя было счастливое, безоблачное детство, мое таким не было. — Его голос звучал ровно и безучастно.
— Мне очень жаль… Насколько… плохим оно было? — Она обратила на него сочувствующий взгляд.
Он пожал плечами.
— Другим доставалось еще больше.
— Но от этого тебе не легче, ведь правда? — предположила она. — Если ты хочешь поговорить об этом…
— Не слишком. Не вижу смысла бередить старые раны. Что ты собираешься делать с этой водорослью? — поинтересовался он, сменив тему. — Используешь в своих композициях?
Блайт уже и забыла, что все еще держит стебель водоросли в руках.
— Она скоро высохнет и умрет. Я подняла ее только потому, что она красива. На самом деле она мне не нужна. — Блайт с сожалением бросила ветку на песок и стерла мокрые песчинки, прилипшие к ладоням.
— Ты испытала некоторое удовольствие, наслаждаясь ее красотой.
— Лишь на минуту.
— Все человеческие удовольствия преходящи.
— Может быть, ты и прав, — кивнула она.
И снова ему удалось отвлечь ее от разговора о нем самом. Ему чертовски хорошо это удается.
— Как долго ты преподаешь в Университете Виктории? — спросила она.
— Семь лет. — Он уже вернулся к своему обычному замкнутому состоянию. Возможно, сожалея, что так разоткровенничался с нею.
— Откуда ты узнал об этом месте, об усадьбе Делани? — спросила она. — Через агентство по сдаче недвижимости? — Вся проблема в том, поняла Блайт, что его исчерпывающие, но очень короткие ответы заставляют ее постоянно задавать вопросы, из-за чего разговор превращается в некий допрос.
— Миссис Делани уехала жить к своей дочери на север, но я знаю, что она не хотела продавать дом. Думаю, семья Делани решила, что они могут получать с него ренту.
Девушка скользнула по Джасу взглядом.
— Тебе должно казаться, что здесь слишком тихо, после шумной жизни в Веллингтоне.
— Здесь очень мирно.
— Это так. Ты прав. Ты, наверное, скучаешь по своим друзьям? — Ей казалось, что он вращается в кругу очень умных и утонченных людей.
— Я никогда не считал, что нужно окружать себя огромным количеством приятелей.
— Что ж, я тоже. Живу здесь сама по себе уже больше года, — напомнила она ему. — Но порой бывает очень приятно знать, что есть люди, которым ты небезразлична, и иногда проводить с ними время.