Там, где тепло
Шрифт:
– Да так, – поморщился я, не горя желанием распространяться о старых приключениях. – Было дело.
– Ну все, подъезжаем, – спас меня Михаил Григорьевич и напомнил: – Не забудьте только оружие сдать.
– И пистолеты тоже?
– Пистолеты, «дыроколы», боевые амулеты – все!
– Не потеряют они ничего? – Пиромант отвел назад помпу, поймал вылетевший патрон и сунул его в карман. – Скажут, не сдавал – и как быть?
– Все оружие в один ящик складывают и опечатывают, – успокоил его торговец. – Не потеряют.
– Ну хоть так…
Вблизи ограда села особого впечатления не производила. В том же Соколовском была куда как выше. Да и сторожевые вышки там заметно чаще стояли. Про Форт и вовсе молчу.
Вот что значит – немногим больше полусотни километров к югу. Вроде не такое серьезное расстояние, а исчадия Стужи с Севера почти не добираются. Если только какие-нибудь совсем залетные.
И вместе с тем обеспечением собственной безопасности селяне не пренебрегали: перед увитым колючей проволокой забором протянулся до середины засыпанный снегом ров. Грузовиком не протаранить, да и взорвать ограду совсем непросто – бетонные плиты и кирпичные вставки оказались усилены защитными чарами. Как и массивные ворота.
Переговоривший с дежурившими на проходной охранниками Кирилл Ефимович довольно быстро вернулся к обозу, и тут же начали распахиваться ржавые створки, но вместо внутреннего дворика сани въехали в длинный ангар с наглухо запертыми воротами в дальней стене.
И как ни пытался я удержать свой дар в узде, меня немедленно пробрало до самых печенок. И было от чего!
Бойницы кололи настороженными взглядами караульных, а дремавшие до поры до времени боевые заклинания, способные выжечь в помещении весь кислород и попутно превратить людей в бесформенные кучки пепла, удерживал порядком вымотавшийся за смену колдун. И в довершение к этому удалось уловить присутствие нескольких зарядов направленного действия, способных выбить нас – точнее, наши останки – на улицу со скоростью пушечного выстрела.
Жуть!
– Ты в порядке? – придержал меня под руку пиромант. – Случилось чего? А то взбледнул совсем.
– Потом расскажу, – глубоко вздохнул я, прогоняя предчувствие неминуемой гибели.
Все будет хорошо. Все будет хорошо…
– Идемте! – позвал нас Михаил Григорьевич и, остановившись у обитых железом деревянных коробов, первым положил туда пистолет. – Ничего не забудьте сдать!
Я опустил внутрь винтовку, вытащил из кармана револьвер и вдруг осознал, что до печеночных колик не хочу расставаться с оружием. И не понять – то ли ясновидение пытается о чем-то предупредить, то ли просто свыкся с «носорогом» уже.
Попытаться разобраться? Да ну его, еще из-за отката загнуться не хватало.
С таким отношением селян к безопасности внутри нам точно ничего не угрожает.
Избавившись от револьвера, я дождался положившего в короб помповое ружье Напалма и уже с ним и Мариной отошел к подчиненным Крестовского, которые с нетерпением поглядывали на закрытые ворота. А вот остальные работники позволить себе передышку не могли – сложив двустволки, они принялись выгружать из саней крашенные зеленой краской деревянные ящики.
Обозники еще только составляли их в штабеля, когда в ангар зашло несколько вооруженных автоматами мужиков, колдун и священник. Нисколько не мешая друг другу, заклинатель и священнослужитель занялись проверкой людей и груза, а караульные, заперев ящики с оружием и налепив на крышки какие-то бумажные полоски, поволокли оружие в служебные помещения.
Прошедшийся по ангару с дымящимся кадилом в руках священник вскоре ушел вслед за ними; колдун ненадолго задержался, больше интересуясь не людьми, а санями, но тоже время тянуть не стал и дал команду открывать внутренние ворота.
– Контрабанду искал? – спросил Напалм у начальника охраны и достал из кармана пачку сигарет.
– Не только, – усмехнулся Константин и указал на пришпиленный к стене лист с изображением перечеркнутой сигареты.
Пиромант выругался и спрятал пачку обратно.
– На выход! – крикнул от саней Михаил Григорьевич и первым выгнал груженные товаром сани в огороженный уже не столь капитальным забором внутренний дворик.
– Теперь куда? – запрыгнув к Михаилу Григорьевичу, спросил я.
– На постоялый двор.
– Далеко ехать?
– Да нет, на соседнюю улицу.
Выехавший в село обоз двинулся по узеньким улицам, петлявшим меж выстроенных на окраине двухэтажных домов, но вскоре безликие административные здания сменились прятавшимися за высокими заборами особняками, из труб которых тянулись жиденькие струйки дыма, а меж щелей ставен пробивались тусклые лучики света.
Не прошло и пяти минут, как мы подъехали к трехэтажному кирпичному зданию, вполне возможно, бывшему в прошлой жизни сельской школой или училищем. Здесь торговцев уже ждали и сразу запустили во двор. Загнавшие сани под навесы возницы занялись лошадьми, а нисколько не озабоченный сохранностью груза Михаил Григорьевич зашагал к гостинице, велев охранникам прихватить с собой лишь несколько заклеенных липкой лентой картонных коробок.
Мы догнали его уже на крыльце.
– Не опасно на улице товар оставлять?
– Здесь не воруют, – как нечто само собой разумеющееся, выдал торговец и распахнул дверь.
Войдя в дом, я поспешил избавиться от шапки и балаклавы.
Тепло! Ё-моё, как здесь тепло!
После дня, проведенного на морозе, уже с трудом верилось, что где-то так хорошо может быть! Но ведь может же!
– Дров тут явно не жалеют. – Напалм бросил на пол прихваченные из саней сумки и принялся сбивать с ботинок снег. – Натоплено-то как!
– А разве это плохо? – удивилась, распахивая шубу, Марина. – Надеюсь, в номерах так же.
– Да я тебя и без всяких печей согрею, красавица! – немедленно заявил Кирилл Ефимович. – Ты только скажи!
– Не стоит утруждаться, – холодно улыбнулась в ответ девушка.
– Надо узнать, как нас разместить планируют. – Проводив взглядом криво ухмыльнувшегося толстяка, я попытался негнущимися пальцами расстегнуть дубленку и поморщился: – Во избежание.
– Ты свою сумку сам дальше тащи, – окликнул меня Напалм. – В носильщики к тебе не нанимался!