Там, где тепло
Шрифт:
– Нормально.
Мне удалось опереться спиной о стену и развалиться, устроив ноги на лавке. На диван перебираться не хотелось, слишком он от стола далеко. Да и непонятно, кто на нем и чем до нас занимался. Кипятком-то его, в отличие от лавок, вряд ли окатывали.
– Когда покрышки поджигал, думал – лопну, – сознался пиромант. – Энергии кругом полно, а от этого только хуже. Еще немного, и самый натуральный взрыв мозгов случился бы.
– Это да, – посочувствовал я, но лишь для того, чтобы не сидеть молча.
Говорить не хотелось. Хотелось просто помолчать, попивая сидр, и позабыть на время о делах и заботах. В особенности о заботах. Мне ж не просто до Северореченска добраться надо, придется еще на новом месте обустраиваться. Нужные знакомства заводить, пытаться на давным-давно поделенный рынок влезть. А это все время и деньги. И нервы, чего уж там.
Но сейчас не до того. Сейчас можно просто посидеть в тепле и ни о чем не думать. Прогреть кости в парилке, допить сидр, а потом отправиться на боковую. Остальное – завтра.
– Ну и натопили! Градусов под сто!
Выскочив с раскрасневшимся лицом из парилки, Марина сразу убежала в душевую; Напалм отставил кружку и поднялся из-за стола:
– Идем?
– Пошли.
В парилке и в самом деле оказалось не продохнуть. Поначалу я лихо взобрался на самый верх, но вскоре начал потихоньку перебираться все ниже и ниже и в итоге устроился на нижней ступеньке. А вот пиромант спокойно развалился на верхней полке, не испытывая ни малейшего дискомфорта из-за палящего жара и лишь время от времени вытирая выступавшие на лысине капли пота.
Я так рисковать не стал и, как только хорошенько пропотел, закутался в простыню и поспешно выскочил из парилки. Еще не хватало, чтобы пластиковый контейнер с Л-13 от жары расплавился. Ну – или деформировался. Если приток наркотика в кровь скакнет, ничем хорошим для меня это точно не закончится. Да и париться на полный желудок нежелательно, если уж на то пошло. Лишняя нагрузка на сердце.
Забежав в душевую, отделанную все тем же голубоватым кафелем, я накинул простыню на крючок и крутанул кран с синей пластиковой вставкой. Ливанувшие сверху ледяные струи в один миг прогнали жар парной, освежив едва ли не лучше прыжка в сугроб, и уже через несколько секунд я открыл красный кран. Слегка согрелся и, полностью перекрыв воду, насухо вытерся одним из предусмотрительно развешанных в душевой полотенец.
Хватит на сегодня. Хорошего помаленьку.
Контрасты – это, конечно, замечательно, но надо и меру знать.
Обмотав простыню вокруг пояса, я вышел в комнату отдыха, и мимо меня немедленно промчался спешивший освежиться Напалм.
– Слабак, – показал он язык и захлопнул за собой дверь.
– Можно подумать, можно подумать! – Я подошел к столу и в один присест выдул остававшийся в стакане сидр. – Марин, налить тебе еще?
– Да! – отозвалась смотревшаяся в ручное зеркальце девушка, а отложив его на стол, обратила внимание на контейнер с Л-13. – Что это у тебя с рукой?
– Ерунда, – поморщился я, наклоняя банку над стаканом. – В медицинских целях прицепили.
– Тебе можно в баню вообще?
– Запрещать не запрещали, значит – можно.
– Ты аккуратней, – забеспокоилась Марина. – А то еще станет плохо.
– Кому станет плохо? – вышел из душевой Напалм, вытирая полотенцем блестящую лысину. – Пусть лучше станет хорошо!
– Мне уже хорошо, – улыбнулся я и вылил остатки сидра в кружку пироманта. – И с каждым глотком все лучше и лучше.
– Не увлекайся, – предупредил парень. – Завтра сложный день будет.
– Можно подумать, он сегодня простой был!
– Сегодня форс-мажор приключился, – вздохнул Напалм, – а завтра с самого утра и до позднего вечера в дороге мерзнуть придется.
– Ужас! – вздохнула Марина.
– Зато вечером в Северореченск прикатим, – пожал плечами пиромант, допил сидр и отошел к шкафу. – Ладно, я вас оставляю, мне выспаться надо. Если чем-нибудь непотребным надумаете заняться, главное, не шумите, а то Кирилл Ефимович и без того перевозбужденный.
– Перетопчется! – усмехнулась девушка. – Как захотим, так и будем непотребством заниматься! Хоть громко, хоть тихо!
– Я тебе, Евгений, уже начинаю завидовать, – заржал Напалм и ушел переодеваться в душевую.
– Наивный чукотский юноша, – только и вздохнул я.
Марина улыбнулась и ничего говорить не стала. В несколько глотков она допила остававшийся в стакане сидр и прищурилась:
– Так, значит, точно уже в Северореченск перебираешься?
– Приходится, – снова вздохнул я.
– И почему так невесело?
– А нечему особо радоваться. Одни минусы пока в наличии.
– Например?
– Ты вот в Форте остаешься.
– Это комплимент? – улыбнулась Марина. – Ничего, если все выгорит, я в Северореченске буду частенько появляться.
– Выгорит что?
– Да так, одна схема, – не стала распространяться о делах рыжая и постучала по краешку стола: – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
– Ну все, голубки, я вас оставляю. – Появившийся из душевой пиромант сменил сланцы на ботинки и подошел ко входной двери.
– Погоди! – удивился я. – Ты серьезно уходить собрался, что ли?
– Да у меня башка разболелась чего-то и в ушах гул. Опять же вставать завтра ни свет ни заря. – Напалм отодвинул задвижку и ухмыльнулся: – Ладно, закрывайтесь, а то еще помешает кто…
– Иди уже! – Девушка вытолкнула Напалма за дверь и лязгнула засовом. – Вот балабол!
– Хлебом не корми, дай языком почесать, – согласился я и заметил оставшийся на столе складной нож. – Забыл, раззява!
– Потом отдашь, – махнула рукой Марина и вдруг забеспокоилась: – Ты нормально себя чувствуешь?