Там, где умирают корабли
Шрифт:
— Очень плохо, — озабоченно сказала Грейс, когда инструктаж закончился. — А где же я возьму трубочку?
— Нет проблем, бери мою! — с готовностью ответил парень. — Только не потеряй. И не забудь заметать следы!
Ди-Ди взяла кусок пластмассовой трубки, сунула его в карман и стала смотреть, как второй парень разгребает мусор. Вскоре подкоп был расчищен. Грейс поблагодарила своего приятеля со всей учтивостью, принятой здесь:
— Спасибо, Ахмад. Ты слишком хорош, чтобы называть тебя прыщавым куском лагерной грязи!
— Да ты тоже ничего, — отозвался тот, усмехнувшись. — Слушай, тебе точно надо туда идти? Ведь я так мечтал поиграть с тобой, когда ты вырастешь!
— Только во сне! — язвительно ответила Грейс. — Уж если я когда-нибудь совершу это безобразие, то только с тем, кто регулярно моется под душем! Вы не забыли наш уговор?
— Да, да! — раздраженно сказал второй парень. — Мы будем ждать тебя до восхода солнца, но ни минутой позже.
— Хорошо! Только попробуйте сбежать раньше времени, и я надаю пинков вам обоим.
Мальчики засмеялись. Грейс спустилась в тоннель и, извиваясь, поползла к пляжу. Влажная глина неприятно холодила ладони и спину, когда девочка приподнималась на коленях. Страх, что своды подкопа могут в любую минуту обрушиться и навсегда похоронить ее здесь, подгоняли Грейс. Она ткнулась головой в стену противоположного конца тоннеля, откинула лист стеклопластика и привстала в колодце. Ночь превратилась в день, когда луч прожектора осветил эту часть пляжа. Грейс с запозданием опустилась на дно тоннеля, ожидая со страхом, что вот-вот закричат голоса, залают собаки и заревут сигналы тревоги.
Но ничего подобного не случилось. Прошла минута, другая. Наконец Грейс, с сильно бьющимся сердцем, снова выглянула из колодца тоннеля. Путь свободен. Казавшийся ранее таким опасным, тоннель теперь был родным домом, и ей не хотелось выходить из него. Но делать нечего, она взяла швабру с укороченной рукояткой и выбралась на песок. Он еще сохранял дневное тепло и крошился у нее под ногами. Заметать следы было просто необходимо, ведь если на них наткнется охрана, ее сразу вычислят.
Прожектора, осветив дальнюю сторону пляжа, повернулись и начали свое неотвратимое движение назад. Грейс заработала быстрее. Песок становился все плотнее и плохо слушался швабры. И когда прилив коснулся ее ступней, а луч прожектора запрыгал по неровностям пляжа, она повернулась и побежала. От ее сандалий во все стороны полетели брызги, в ноздри ударил запах моря. Девочка ужасно жалела, что не умеет плавать. Дорн обещал ее научить и научил бы, если бы рабочие пускали на пляж. Дорн… Где он сейчас? Задумавшись, Грейс не заметила, как набежавшая волна ударила ее по коленям, и упала в воду лицом вперед.
Как раз в это время луч прожектора пролетел над морем. Она попыталась уцепиться руками за дно и задержать дыхание. Песок расползался между пальцами. Но вот свет исчез так же внезапно, как и появился. Грейс всплыла, как кит из глубины, продувая ноздри и выплевывая воду. Она обернулась, чтобы уточнить направление движения. Лагерь лежал на востоке, а «Мэри Восс» с неожиданно загоревшимися ходовыми огнями был на юго-западе. Туда сегодня ушел Дорч, значит, и ей нужно в ту сторону.
Прилив повысил уровень воды. Не умея плавать, но исполненная решимости, Грейс вышла туда, где было не так глубоко, и снова пошла вдоль берега. Лучи прожекторов уже не пугали ее, поскольку в любое время она могла погрузиться в воду с головой. Очень мешала швабра, но бросить ее было нельзя, она еще пригодится на обратном пути.
Девочка уже почти дошла до «Мэри Восс», когда случилось нечто странное: на главной палубе корабля появился человек. На фоне ходовых огней было видно, как он, стараясь удерживать равновесие, ухватился за ограждение, а потом сел — или скорее упал на палубу. Может быть, это Дорн, который уходил с корабля, сделав то, что хотел? Или охранник, который патрулирует назначенный на слом корабль? Точно сказать было нельзя, поэтому Грейс продолжала движение, не отводя глаз от корпуса судна.
Напряженно всматриваясь в темноту, девочка заметила, как что-то отделилось от борта корабля и с громким всплеском упало в воду. Дорн! Это наверняка Дорн! Охранник не упал бы в воду, ведь правда? Но главное даже не в этом. Грейс сердцем чувствовала, что это Дорн. Это придало ей сил и уверенности.
Она попробовала бежать, но в воде это было невозможно. Ноги взбивали пену, а скорости не прибавлялось. Все же ей удалось подойти к кораблю еще ближе. Теперь девочка направилась туда, где, по ее расчетам, Дорн должен был выбраться на берег. Он будет очень сердиться на нее, но перестанет, когда увидит тоннель. Подожди-ка, а это что такое? Бревно? Вроде тех, что временами прибивает к берегу? Что бы это ни было, оно казалось совершенно безжизненным.
Грейс заставила себя войти еще глубже в воду, узнала Дорна и схватила его за остатки рубашки. Она увидела глубокую рану на спине и кровь, которая вытекала из нее. Но сейчас ее больше беспокоило то, что лицо Дорна было погружено в воду. Девочка перевернула его на спину и содрогнулась, увидев израненное лицо юноши.
— Дорн! Очнись, Дорн! Пожалуйста, очнись, ведь я не смогу тащить тебя, ты слишком тяжелый! — причитала Грейс.
Но Дорн не отвечал.
Тогда она нахмурилась, размахнулась и изо всей силы ударила его по лицу.
Наконец его веки затрепетали и поднялись. Преодолевая приступы кашля, Дорн наконец смог произнести:
— Что со мной? Где я?
— По уши в дерьме, — вполне серьезно ответила ему Грейс. — Давай, Дорн, вставай, ты должен мне помогать.
Он застонал и поднялся. Грейс потянула его за брючный ремень.
— Нет, нам в ту сторону! На берегу мы не сможем спрятаться, когда будут светить прожекторы.
В голове у Дорна все мешалось и путалось, слова девочки едва доходили до его сознания, но он шел туда, куда вела его Грейс. Что-то говорило ему, что ей нельзя быть здесь, что он должен сердиться на нее, но Дорн не мог вспомнить почему. Идти было тяжело, очень тяжело, он падал снова и снова. При каждом падении ему казалось, что это — все, это — конец. Но Грейс и слышать не хотела об этом. Она ни на минуту не прекращала подталкивать, подбадривать, понукать, прося Дорна, умоляя Дорна и приказывая ему встать.
И Дорн вставал и шел, шел, пока прожектор не поворачивался в их сторону и Грейс не тянула его вниз, стараясь, чтобы он с головой ушел под воду. При этом она ругала его на чем свет стоит. Ругательства злили его, злили настолько, что он сам отталкивался от дна, чтобы броситься на девчонку. Очень часто луч еще бежал Над их головами, когда Дорн поднимался из воды, пытаясь настичь ее. Ему очень хотелось стиснуть пальцами горло Грейс. Тогда она замолчит, навсегда замолчит, и чем скорее, тем лучше. Девчонка отступала, а он, шатаясь, шел к ней, протягивая руку к горлу. Иногда ему удавалось подойти близко, совсем близко, но никогда настолько близко, чтобы схватить это проклятое горло. А Грейс, повернувшись лицом к нему, постоянно отступала, размахивая какой-то шваброй перед самым его носом. Кошмару не было видно конца, у Дорна не осталось сил даже на злость, когда девчонка уперлась ему шваброй в грудь.