Там и Здесь. Хранители рубежей
Шрифт:
Алекс покачал головой.
– Еще нет. Она в лазарете. Вселение проклятой души и ее извлечение повлияло на нее больше, чем мы думали. Но целители говорят, она идет на поправку и скоро ее удастся допросить.
– Хорошо, - кивнула Спрутовская и покосилась на меня. – Обычно жертвы подселений помнят мысли своих захватчиков. Так что ее показания будут очень ценными. Двое нелегалов из мира два-пять за пару дней – это перебор. Не нравится мне это.
После доклада у Виолетты я хотела отправиться допрашивать девочку, но Алекс наотрез отказался, сославшись на то, что туда Спрутовская брать меня не приказывала. Так что мне пришлось отправиться в корпус академии.
Мысль о маме заставила вспомнить и отчима. Я никогда не думала, что такие твари реально существуют на земле. Он втерся в доверие к маме, даже меня умудрился очаровать своим расположением к ней, дарил подарки, цветы. Напел в уши, что поможет поступить на медицинский. Мама так и растаяла. Еще бы не растаять, когда одна поднимаешь ребенка, выплачиваешь ипотеку и тянешь бизнес. Хоть маленький, но свой. А по нему еще кредиты. Я помогала, как могла. Но когда появился Влад Лисицын показалось забрезжил луч надежды выбраться из этой долговой ямы. Кто же мог подумать, что он убедит маму включить себя в список собственников квартиры, стать совладельцем бизнеса, а потом все это целиком отжать. Мама пыталась с ним судиться, но Лисицын оказался опытным мошенником с кучей полезных знакомых. В итоге ее упекли в «реабилитационный центр», как он выразился, что на обычном языке звучит как дурдом. А меня поставил перед выбором – либо стать его любовницей, ибо валить на все четыре стороны. Естественно, я выбрала второе. Поэтому поступление в «Пироговку» на бюджет, где дают общежитие, для меня было единственным выходом. Чего не случилось. И, наверное, кража сумочки представителем мира Небулан – лучшее, что могло со мной произойти. Если у меня получится стать полноправным сотрудником АКОПОС, я вытащу маму из «реабилитационного центра», а Лисицын заплатит за все.
Вынашивая планы, я набрела на стеклянную дверь в сад, из-за которой доносятся воодушевленные голоса. Выглянув, я оказалась во внутреннем дворике в тени раскидистых веток клёнов. В середине вокруг фонтана студенты в плотном кругу, они что-то галдят, аплодируют, кого-то подбадривают.
Осторожно я приблизилась и спросила крайнего:
– А тут что?
Ко мне обернулся кудрявый парень с такой густой порослью на лице и шее, что он, скорее всего, оборотень.
– Батл! – сообщил он радостно.
– Да? И в чем соревнуются?
– В скороговорках!
– Чего? – не поверила я.
Кудрявый оглядел меня с сомнением сверху вниз и проговорил:
– А, ты эта. Новенькая. Ярия?
– Ярослава, - поправила я.
– Не важно. Короче, видишь вон там, - сказал он, указывая в плотную толпу, сквозь которую я, конечно, ничего не увидела, - Славка Пересвет и Лебёдка?
– Верёвка что ли? – не поняла я.
Кудрявый покривился.
– Какая веревка. Лебедь Белая в смысле.
– Погоди, - решила уточнить я.
– Пересвет? Это тот самый Пересвет? Который на Куликовом поле Челубея победил?
– С дуба упала?
– выпучился кудрявый.
– Это потомок его.
Я озадачилась, по истории у меня в школе была четверка, но все же уточнила:
– А разве Александр Пересвет не был монахом? Откуда у него дети?
Кудрявый фыркнул:
– Он, по-твоему, всегда что ли монахом был? Видишь? У них
– А почему такой странный батл?
– спросила я растерянно.
– Почему скороговорки?
– Ну как, - удивился кудрявый. – Заклинания надо читать быстро? Быстро. Во они и соревнуются, у кого язык быстрее мелет.
Я хмыкнула.
– Нашли, в чем соревноваться. У нас таких болтунов половина Москвы.
Кудрявый чуть отклонился и снова оглядел меня оценивающим взглядом.
– Да? – произнес он задумчиво. – Тогда давай, продемонстрируй. Эй! Народ! У нас тут замена! Давай, иди к фонтану.
И отступил в сторону, похлопав по плечам впереди стоящих. Пока я, похолодев, от его предложения пялилась вперед, студенты передо мной расступились, и дорога к живописному фонтану освободилась. Вокруг него площадка из ракушечника, на ней блондин и блондинка смотрят на меня голубыми ясными глазами.
Я сглотнула и попыталась дать заднюю.
– Да я не…
– Давай-давай, - подбодрил кудрявый, а я в толпе расступившихся заметила Дубраву и Ясеня. Оба такие воодушевленные и радостные, что хоть картины с них пиши.
– Блин, - честно произнесла я и прошла по дорожке к фонтану.
Блондин и блондинка, очевидно, Славка и Лебёдка мне улыбнулись, оба какие-то слишком уж светлые, чистые. Девушка в белом коротком сарафане, аккуратные локоны рассыпаны по плечам. Парень в льняных штанах и футболке, тоже белых.
Что это за нашествие белых?
– Эээ… - протянула я. – Слушайте, я никогда в таком не участвовала.
Девушка сделала шаг в сторону, уступая мне место, при этом глаза ее почему-то погрустнели. А парень проговорил с пугающим задором:
– Ну, посмотрим, из чего ты сделана.
Рэп я никогда не читала. Но вообще-то со скороговорками в школе у меня все было нормально, а знакомые вообще говорили, что когда увлекаюсь, язык мой становится «без костей». Да только они тут что? Заклиная на скорость читают? А я ни одного не знаю.
Славка начал. Говорил он скороговорку про «эники-бэники» быстро и четко, я даже заслушалась. И, самое главное, с такой отличной артикуляцией, какая мне и не снилась. Даже не заметила, когда он закончил и очнулась только от бурных аплодисментов.
– Твоя очередь, - сказал он с улыбкой, победно щелкнув пальцами.
Скороговорок на память я особо не помнила, но сейчас на меня смотрела целая толпа народа и срочно надо что-то делать. И конечно же в мою светлую голову не пришло ничего лучше, чем спеть, а точнее прочитать текст песни «Пятница» группы «Пятница». О том, что в тексте песни местами содержится нецензурная брань, я старалась не думать и не смотреть на круглеющие глаза студентов. Всецело сосредоточившись на тексте, который вообще-то еще попробуй выговорить, я тараторила, артикулируя изо всех сил и боясь забыть слова или сбиться. Потому что Славка передо мной отскороговорил так звонко и складно, что не то что переплюнуть, а хотя бы сравняться с ним та еще задача.
Когда я закончила, во дворике повисла тишина. Такой близости к фиаско я не ощущала никогда. Разве что в момент получения очередного письма из «Пироговки». Теперь же на меня смотрит толпа студентов, а я всеми клетками чувствую их глубокую озадаченность. И когда из толпы послышались одинокие аплодисменты, я мысленно возблагодарила этого неизвестного спасителя.
Приглядевшись, увидела, что аплодирует Ясень, потом к нему присоединилась Дубрава. Затем еще несколько студентов. Конечно, шквала рукоплесканий, как показывают в кино, я не получила, но судя по отклику, некоторым все же мой экспромт зашел.