Там, на неведомых дорожках
Шрифт:
Тем более Луна, к которой я обратился с вопросом насчет вероятности успеха, подумав, сказала, чтобы я не торопился.
И дело тут не в моем страхе перед сложным испытанием, хотя оно и имело место быть. Просто по правилам сдачи на мастера, если кандидат «запарывает» свою попытку, то следующий шанс ему дадут лишь через пять лет. Вот такой бюрократизм, направленный на то, чтобы маги серьезней отнеслись к этому делу. В принципе, это даже правильно. Если не получилось, то у тебя в запасе есть пять долгих лет, чтобы все осознать и вновь подготовиться.
Понятное дело, осечки ни мне, ни Флитвику
— Мне кажется, учитель, что я совершу ошибку, если летом попробую сдать на мастера, — наконец ответил я.
— Да уж… — протянул Флитвик. — С одной стороны, это конечно плохо — время-то уходит. С другой, я рад, что ты адекватно оцениваешь свои силы.
— А вы сами, как считаете? Готов я или нет?
— Готов, но не до конца. А теперь, почувствовал твой психологический настрой, и я думаю, что лучше подождать полгода.
— Прекрасно, — я вздохнул с некоторым облегчением. — Что будем учить?
— Я тут кое что придумал… Этот год для тебя сложен, все же экзамены СОВ это не просто, и требуют немалой концентрации. И летом, как и в прошлом году, ты вновь не будешь заниматься магией, но на сей раз три недели. Думаю, это сильно разовьет твой магический резервуар.
— Хорошо. А до экзаменов что будем изучать?
— Давай-ка мы сосредоточимся на твоей реакции, скорости принятия решения и материализации заклинаний, а также на тренировке интуитивного реагирования на внешние раздражители, — Флитвик выразился немного официально, торжественно, но иногда у него это проскальзывает.
— Как скажете, учитель!
— Конечно… Депульсо! — его палочка появилась в руке из ниоткуда, взмах ее был стремителен и незаметен.
В прошлый раз я попался… В этот все вышло иначе. Я бросил чашку ему прямо в лицо и он отшатнулся от кипятка. Используя драгоценные мгновения, я ушел перекатом в сторону и мой невербальный Протего отбил его новое заклинание, которое отрикошетило куда-то в стену.
В следующий миг в щит с огромной силой ударил стол. Загремели чашки и разбитая вазочка, а меня уже приложило чем-то сбоку, и щит лопнул, не выдержав давления.
Флитвик перешел на невербальные чары. По движению его палочки я не всегда успевал сообразить, что же он колдует. Для отвлечения внимания в меня полетели различные предметы — перья для письма, печенье, кочерга из камина, стул…
Стоять на месте — значит проиграть поединок в тот же миг. Такое бездействие являлось бы тактической ошибкой, и я постоянно двигался, смещаясь и неожиданно изменяя траекторию движения. Я приложил его Воделаром, сумев сбить готовящееся колдовство.
По моим ногам что-то ударило. Казалось, невидимая и мощная змея в слепую подбирается все ближе. Некоторое время мне удавалось блокировать ее броски, а потом, врезав от злости по Флитвику Бомбардой, от которой он изящно уклонился, я понял, что уже сбился с темпа и замедлился.
Меня ударило в грудь, вырвало, как я не сопротивлялся, из рук палочку, и подвесили кверху ногами. Бой был проигран…
Мы стояли друг напротив друга, и я с радостью видел, что и Флитвик тяжело дышит. Не так, конечно, как я, наверняка напоминая со стороны взмыленную лошадь, но и ему пришлось попотеть.
В
На сей раз можно было действовать без Сириуса, да его и не отпустили из школы.
Я встретил Семена Шуйского, одного, без сына, и аппарировал нас в особняк Блэков.
Осмотр проходил в кабинете Бродяги. Шуйский голыми руками достал из своего саквояжа сверкающую, вычищенную диадему и торжественно положил на стол.
Медленно и осторожно я взял ее в руки и замер, рассматривая эту чудесную вещь. Она внушала странное, философское спокойствие, а рукам было приятно чувствовать холод древнего металла.
У Блэков имелось немало старых книг, и я нашел в них информацию об артефактах Основателей. Диадема могла помочь, помогая сосредоточиваться на главном, отсекая ненужное и лишнее. Она обостряла восприятие, углубляла и расширяла память, и способствовала возвышенному образу мыслей.
Всё это мне еще надлежало проверить. Но главное, я совсем не чувствовал такого жуткого напора темной магии, которым она ранее буквально «воняла».
— Вот мои воспоминания о том, как я извлек и уничтожил крестраж, — Шуйский поставил на стол маленькую мензурку с полупрозрачным туманом внутри. — Вы ведь знали, что внутри именно крестраж?
— Да, сэр, — я кивнул.
— Хорошо, это упростит наш дальнейший диалог, — он откинулся на спинку кресла и задумчиво сложил пальцы домиком перед глазами. — Поймите меня правильно, я много с чем сталкиваюсь в своей работе и много что видел… Меня трудно напугать. Но вот свой дом и свою семью я не собираюсь подвергать лишней опасности. А тот, кто поместил крестраж в диадему, явно обладает немалой силой и скажем так, ощутимыми проблемами с разумом. Это не мое дело, кого вы уничтожаете, но я должен действовать осторожно. И поэтому, если мы продолжим наше сотрудничество, а что-то мне подсказывает, что так и будет, я бы хотел получить с вас гарантии, что тайна крестражей не уйдет за пределы этого дома.
— Я вас понимаю, — на мой взгляд, русский маг проявлял похвальную дальновидность. Ведь всегда есть вариант, что хозяин крестражей как-то узнает, кто уничтожает его любимые игрушки. Воландеморт убивал не раздумывая. И если он возродится, а потом как-то выяснит, что сделал Шуйский с диадемой, то его ответ будет совершенно прогнозируем.
В общем, мы договорились. Шуйский получил от меня новый крестраж — медальон Слизерина и быстро составил новый контракт, в котором, кроме предыдущих требований появилось и новое — мы с Блэком сохраняем тайну о том, кто именно очистил древние артефакты от крестражей.
Мне пришлось оставить Шуйского в гостиной под присмотром Кричера, а самому быстренько аппарировать в Хогсмид, добраться до Хогвартса, найти там крестного и дать ему контракт для подписи.
Потом я вернулся обратно. Все эти перемещения и поиск крестного в Школе заняли не так уж мало времени.
Русский маг задумался о своей безопасности. Он отверг мое предложение и самостоятельно отправился в Косую аллею, когда я открыл ему допуск из дома. Шуйский явно не хотел, чтобы его лишний раз видели в обществе Сириуса или меня. Думаю, это правильно и на руку всем нам.